Алексей СЕМЁНОВ 18 октября 2017, 20:20
Пресс-конференция фестиваля Crescendo в форме завтрака сильно напоминала хороший джазовый концерт. Музыканты импровизировали на заданную тему. Темы подбрасывали как журналисты, так и музыканты сами себе. Правда, звучала не музыка, а слова. К тому же ещё предстояло выяснить, что такое импровизация. Аркадий Шилклопер указал на путаницу: «Мы часто путаем понятия «импровизация» и «вариация».
.jpg)
Денис Мацуев, Андрей Иванов, Александр Зингер, Аркадий Шилклопер. Псков, 6 октября 2017 года. Фото: Андрей Кокшаров
«Джазовые музыканты делятся на три категории, — начал углубляться в частности Аркадий Шилклопер. — Первая категория — корневые джазовые музыканты, которые родились с этой музыкой, прожили всю жизнь…» «И умерли под неё», — подключился к разговору Андрей Иванов. «Да, — согласился Аркадий Шилклопер. — Это корневая культура. Афроамериканская. Вторая категория музыкантов — их, наверное, большинство. Они играют джазовую музыку и считают себя джазовыми музыкантами. Они по всему миру: европейцы, азиаты, в том числе и наши российские музыканты… А есть музыканты, к которым, кстати, я и себя отношу, которые играют своё отношение к этому. Я бы так сказал: я не играю джазовую музыку. Я играю отношение к ней. Я точно так же могу играть своё отношение к фольклорной музыке, к классике, к барочной музыке... Это моё личное отношение к этой музыке. Насколько оно органично, насколько оно глубоко и понятно — это уже другой вопрос. Но то, что оно профессионально и что оно возникло не на пустом месте — это так. Оно возникло из истории, потому что я много чего в этой жизни музыкального делал. Я работал в московской филармонии, в оркестрах играл, в ансамблях. Фольклор играл… Вы знаете, я здесь бывал не раз (кажется, что Аркадий Шилклопер играл или записывался со всеми на свете — от Михаила Альперина до «Терем-квартета», от Татьяны и Сергея Никитиных до группы «Алиса», от группы «АукцЫон» до Дениса Мацуева, от Инны Желанной до Vienna Art Orchestra, от группы «Вежливый отказ» до Mario Piacentini Sextet, от симфонического оркестра Псковской областной филармонии до Volkovtrio.—Авт.)».
«Но дело не в этом, — продолжил Аркадий Шилклопер, входя в образ профессора, — а в том, что как раз персональность важна в этой музыке, поиск своего языка. Своё слово. Вот когда ты его нашёл — можно сказать: «Да, я это делаю по-своему». То, чем мы занимаемся, называется словом «компровизация». Оно придумано не мной и состоит из двух частей: «композиция» и «импровизация». Это подготовленная импровизация, но сыгранная так, что вы не догадаетесь… Собственно, это и неважно. Почему-то джазовые музыканты много придают внимания импровизации. Но почему надо обязательно импровизировать? Лучше ты сочини на эту тему своё отношение, как я уже сказал. Это гораздо интереснее, чем доверяться так называемой импровизации. Особенно если ты в концертном зале и у тебя есть всего три минуты на то, чтобы что-то сказать. То, что мы делаем, — это истории. Важно рассказать публике эти истории, а не «бла-бла-бла-бла…», как это бывает…»
Аркадий Шилклопер старался не выходить из профессорского образа — улыбчивого, но принципиального. «Я профессор, у меня очки даже есть…» — произнёс он для закрепления.
Сидящий по левую руку от Аркадия Шилклопера живущий в Германии баянист Айдар Гайнуллин подхватил тему: «У меня вообще совершенно другая ситуация. Я абсолютно не джазовый музыкант. И, наверное, джаз начал играть благодаря Денису Мацуеву, когда он мне показал в Таиланде, как нужно играть блюзовую гамму. «Я удивился: «Да? Так просто?» И решил попробовать. Начал играть: туда-сюда, туда-сюда… Денис послушал и сказал: «О, как классно! Может, ты с нами сыграешь «Караван»? Я попросил: «Можешь показать какую-нибудь другую гамму?» Он показал восточную — арабскую. И я «Караван» начал играть по всем этим ладам. Но у меня был опыт, когда музыка появлялась абсолютно спонтанно. Я даже отыграл целый концерт с одним пианистом в Берлине. Мы не готовились и не знали, что будем играть. Выходили: то он начинал играть, то я. И на час сорок сочиняли новую музыку. Это даже не импровизации на тему были, а…» — «Не импровизации, а профанация!» — рассмеялся Андрей Иванов. Айдар Гайнуллин не обиделся и стал вспоминать дальше: «Публика не понимала: «Что это за музыка?» Но мы не говорили, что это была абсолютная импровизация, а вернее, создание новых композиций».
И вывод Айдар Гайнуллин сделал такой: «Я, наверное, отношусь к третьей категории, о которой говорил Аркадий, — с отношением. Я не изучал джаз… » «Но у Айдара особенная история, — прокомментировал Аркадий Шилклопер. — Он как губка быстро впитывает…» «…И хорошее, и плохое, — сделал комментарий к комментарию Андрей Иванов, всерьёз вжившись в роль «зубного врача» и занимаясь «сверлением. «У него хорошая интуиция и хорошие ушки, — подбросил новую тему Аркадий Шилклопер… — И нос хороший…» «Нос? — начал импровизировать Айдар Гайнуллин. — Главное, не спутать с сериалом «Нюхач».
А может быть, это была компровизация?
«Это тоже очень важно для музыканта, — профессорским тоном разъяснил Аркадий Шилклопер, имея в виду «хорошие уши». — Мы живём в информационно насыщенном мире. Из всех динамиков льётся, если не сказать хуже… гм… музыка разного рода. Музыка порой нам мешает развивать себя. Очень мешает. Она насаждается. Я это называю «звуковая диверсия». Я зашёл сегодня в номер в четырёхзвёздочном отеле. Шикарный номер. Но в нём всё включено… Ладно, там, Соня, «Полёт шмеля»… (Аркадий Шилклопер бросил взгляд на десятилетнюю саксофонистку Софью Тюрину, с самого утра репетировавшую «Полёт шмеля» в гостинице. — Авт.) Но всё включено! Включён телевизор, включён…»
Айдар Гайнуллин пояснил: «Чтобы лечь спать, нужно выключить по очереди телевизоры, холодильники… Пройтись по всем комнатам, по всем лампочкам».
«Отовсюду идёт звуковая информация, — снова заговорил Аркадий Шилклопер. — Она такая, что люди её порой не замечают. Пришло время чистки ушей. Наша задача такая. Мы, в общем-то, чистильщики ушей». «Чистильщики?» — рассмеялся Айдар Гайнуллин. — Ну, не знаю… Зубной врач есть, чистильщик ушей есть…»
«А что? — не отступал Аркадий Шилклопер. — Бывает такая музыка, что просто зубы болят. И такой музыки много, от которой болят уши, болят зубы… О глазах я молчу — у меня телевизора, слава богу, нет… И поэтому у музыкантов есть особая миссия — привести людей в то звуковое пространство, которое облагораживает. В то звуковое пространство, которое людей успокаивает. В то звуковое пространство, которое людей возвышает, возбуждает… У нас ещё такая миссия — посольская. Мы людей соединяем. Вы сами посмотрите на нас: татарин, еврей, цыган, опять еврей… Мы играем с африканцами, с азиатами… Нет никаких политических и экономических проблем. Морды друг другу мы не бьём. Проблем нет никаких. Это у политиков есть. Это они не могут договориться. Мы сразу договариваемся. Блюзовая гамма…» «С повышенной четвёртой ступенью, — уточнил Айдар Гайнуллин. — Музыка — это международный язык. Есть, конечно, музыканты, которые играют чисто по нотам. Выучили и никакой души, эмоции не вкладывают. Роботы. Часто в оркестрах такое бывает. Приходишь играть с оркестром, а музыкант уткнулся в ноты, и больше никакой энергии, никакой эмоции…»
Музыкантов спросили, где они черпают вдохновение. Большинство вопросов они задавали друг другу, не надеясь на молчаливых журналистов: «Соня, что тебя вдохновляет? Мороженое? А, плавание. Не поплаваешь — не сыграешь. Для вдохновения нужен гребок… Грибок» — «Просто он сегодня на завтрак съел грибок. Поэтому у него такие ассоциации… Пережаренные были грибы?» — «Мы черпаем вдохновение у публики. Мы отдаём свои силы, но получаем от неё гораздо больше…» Последнюю фразу произнёс Айдар Гайнуллин, после чего я напомнил ему и Аркадию Шилклоперу о концертах, которые они давали лет пять назад вместе с симфоническим оркестром Псковской областной филармонии. Нет ли желания возобновить сотрудничество?
.jpg)
Борислав Струлёв, Айдар Гайнуллин, Андрей Иванов. Псков, 6 октября 2017 года. Фото: Андрей Кокшаров
«Я бы с удовольствием приехал, — ответил Аркадий Шилклопер, и улыбка его ненадолго исчезла. — Но в тот мой приезд оркестр был неполный. Пришлось переделывать ноты. Была большая работа. Приехали из Питера дополнительно люди. Это непростая работа, хотя и интересная. Я не знаю, на каком сейчас уровне находится оркестр. Он вообще существует? Он полный? (Представители Театрально-концертной дирекции Псковской области тут же заверили, что — да, полный. — Авт.) Я ждал того момента, когда оркестр будет полным, и тогда можно будет спокойно делать программу. И не повторяться. Если будет такая возможность, то я с удовольствием приеду. Я люблю играть с оркестрами».
«Главное, чтобы была возможность репетировать», — произнёс Андрей Иванов, у которого тоже был опыт выступления в рамках Crescendo с псковским оркестром. «У меня была возможность репетировать, - не согласился Аркадий Шилклопер, - но половины оркестра не было! Инструментов не хватало! Не хватало двух валторн, не хватало второго гобоя… Я переделывал ноты, вместо того чтобы отдыхать. Переделывал ноты для того состава, который был на тот момент…»
«Я с удовольствием играл с псковским оркестром и с удовольствием ещё сыграю, - обнадёжил Айдар Гайнуллин. - И спою. У меня много различных программ, чтобы не повторяться…» «Зовите, - сказал Аркадий Шилклопер. - Мы открыты - пока дышим...»
Уже после «завтрака» я спросил Айдара Гайнуллина насчёт открытого письма режиссёра и драматурга Ивана Вырыпаева (дело в том, что Гайнуллин – автор музыки к двум фильмам Вырыпаева «Кислород» и «Эйфория» - ежемесячно приезжал из Германии в Москву играть в вырыпаевском спектакле «Бытие №2»; группа Айдара Гайнуллина так и называется – «Эйфория»).
Оказалось, что эйфории по поводу письма Ивана Вырыпаева, появившемся после ареста Кирилла Серебренникова, он не испытывает. Предложение отказаться от сотрудничества «с этой властью» и не брать государственных денег не показалось Айдару Гайнуллину реалистичным. «Ну а как не брать? – удивился он. - Мне кажется, что наоборот. Без государства нереально какие-то проблемы в наше время поднимать. Мы же не миллионеры, чтобы за свои деньги в какие-то проекты вкладываться. Конечно, мы стараемся. Я в свой фестиваль в Берлинской филармонии свои деньги вкладываю. Но если бы была поддержка от государства, то можно творить, делать уникальные проекты и фестивали… А когда у тебя нет денег, то ты вынужден считать копейки…» - «Зато будете чувствовать себя свободнее. Нет?» – «А что? Ты и так свободнее, когда тебе даются деньги. Ты их используешь во благо искусства и не считаешь каждую копейку, думая: «Вот этот музыкант не согласится. А если согласится, только потому, что ты его друг, и он приедет ради тебя… Но это - разовое. Второй раз его бесплатно пригласить будет неудобно…» Единственно, что бюджетные деньги нельзя воровать и расходовать на другие нужды…»
По традиции фестиваля Crescendo завершающее выступление в Пскове - это всегда джазовое шоу. На этот раз оно называлось «Классика и джаз» и было одним из лучших за последние годы. Казалось бы, музыканты каждый год следуют примерно одной и той же дорогой и даже некоторые композиции играют из года в год (как «Караван» Хуана Тизола, например). Костяк музыкантов всегда один и тот же: Денис Мацуев, Айдар Гайнуллин, Андрей Иванов, Борислав Струлёв… И всё же одинаковых концертов не бывает. Тем более что на этот раз на сцене были десятилетняя Софья Тюрина и валторнист Аркадий Шилклопер (он старше её на полвека). За барабанами был Александр Зингер. Если следовать классификации Шилклопера, то джазменов на сцене было всего двое: Зингер и Иванов. Остальные «играли своё отношение». И отношение это очень личное. Софья Тюрина только учится импровизации. Аркадий Шилклопер записал десятки джазовых дисков и объездил с концертами весь мир. Но это не помешало взаимодействию. Нет, не зря Софья Тюрина утром в псковской гостинице, репетируя «Полёт шмеля» не давала другим музыкантам спать. «Она маленькая, но гениальная, - рассказал Аркадий Шилклопер. - Кайф испытываешь, как будто играешь с мэтром, но стоит тебе посмотреть. И ты не веришь своим ушам». Позолоченный саксофон, серебристое платьице, искрящаяся музыка… «Полёт шмеля», «Чардаш» Монти… Но и в других композициях звук её саксофона не затерялся.
А самым заметным инструментом неизбежно стал многометровый альпийский рог Аркадия Шилклопера. Вещь одновременно громоздкая, но изящная. Из неё музыкант может с кажущейся лёгкостью выдувать всё что угодно. Ну а в случае чего с помощью альпийского рога можно преодолеть горную пропасть.
Когда Андрей Иванов на контрабасе играл Фантазии на темы Эдварда Грига, из зала выкрикнули: «Сказочник!» Андрей Иванов сделал всё возможное, чтобы о нём так думали.
Совместный дуэт Гайнуллина и Струлёва скорее напоминает цирковой номер, но зато случилось то, чего я ждал много лет. Борислав Струлёв на несколько минут перестал дурачиться (впрочем, дурачиться на высоком уровне) и сделался серьёзным, исполнив вместе с Денисом Мацуевым «Размышление» Жюля Массне. Это было глубокое «Размышление», без тени иронии. В этот вечер прозвучали «Байкальская самба» Мацуева, Вариации на темы Паганини Сергея Рахманинова, Take Five Пола Дезмонда, органично совмещённый Андреем Ивановым с хором «Улетай на крыльях ветра» из оперы «Князь Игорь» Александра Бородина…
Фестиваль Crescendo появился в Пскове в 2009 году, вскоре после назначения губернатором Андрея Турчака. В 2014 году, вскоре после скандала с обнародованием показаний по «делу Кашина» с упоминанием Андрея Турчака, я спросил у Дениса Мацуева о его взаимоотношениях с псковским губернатором. Дело было на следующий день после того концерта, когда Турчак поднялся на сцену и обнялся с Денисом Мацуевым. После концерта они отправились в ресторан, о чём Денис Мацуев упомянул на встрече с журналистами в гримёрке в последний день фестиваля. Тогда же я спросил Дениса Мацуева о Турчаке, которого он постоянно называет своим другом: «О псковском губернаторе сейчас пишут много негативного. Вы не верите в то, что о нём пишут?» - «Я не знаю, что пишут о губернаторе, - ответил арт-директор фестиваля. - Я знаю, что он поддерживает Crescendo, и для нас это самое важное. Crescendo в Пскове потому, что губернатор его поддерживает». А генеральный продюсер фестиваля Давид Смелянский добавил: «Если бы не Андрей Анатольевич, то Crescendo бы в Пскове умерло - сто процентов». - «Но губернатора могут снять или он может пойти на повышение. Crescendo останется в любом случае?» - «Останется, если будет поддерживать другой губернатор, - продолжил отвечать Денис Мацуев. - Псков – это наш талисман. Но в данный момент губернатор поддерживает нас… У нас есть пример Иркутска. Там сменилось семь губернаторов, а фестиваль «Звёзды на Байкале» продолжается. Но поддержка важна. Причём деньги-то здесь не очень большие. Не за гонорары же я сюда приезжаю…»
.jpg)
Софья Тюрина. Псков, 6 октября 2017 года. Фото: Андрей Кокшаров
Очень быстро, усилиями находившегося в гримёрке Давида Смелянского, разговор перешёл на тему гонений на Ростроповича. То есть имя Турчака и Ростроповича было поставлено в один ряд. Получалось, что и того, и другого усилиями недобросовестных и корыстолюбивых газетчиков, «которые пишут свои статьи на коленке», подвергали травле.
Турчак для Смелянского и Мацуева – щедрый меценат и ценитель высокого искусства. А всё остальное их волнует мало. По крайней мере, так следовало из ответов. Заказывал он нападение на журналиста Олега Кашина или не заказывал? Мацуев об этом слышать не хочет. И в этом смысле он близок к народу. Большинство псковских ценителей классической и джазовой музыки об этом тоже знать не хотят. Зато они точно знают, что благодаря Турчаку каждый год слушали Мацуева, Башмета, Гергиева, Спивакова или кого-нибудь ещё. Смычком Турчак пока владеет хуже, чем когда-то владел Ростропович, но тысячи людей в Пскове ему действительно благодарны. Им кажется, что без таких, как Турчак, наш мир станет ещё хуже.
Чтобы понять – так это или не так, надо прожить некоторое время без Турчака, дождаться следующего года и посмотреть – умрёт ли Crescendo в Пскове или нет.
Оснований для продолжения праздника как минимум два: талантливые музыканты и благодарные зрители. Они, в отличие от Турчака, никуда не делись.
Чтобы оперативно следить за самыми важными новостями, подписывайтесь на наши группы «ВКонтакте», «Телеграме», «Твиттере» и «Фейсбуке».
.jpg)
