Суд кончил

Чудес не бывает. Их дефицит особенно ощутим в переходный период – от беспредельной воли к отмороженной стагнации. Особенно когда ждешь чего-нибудь от этого государства – разумного решения, законного вердикта, милосердия наконец. Особенно в таком деле – власть против свободы.

По сути именно в этой антитезе заключен коренной смысл главных событий путинской эпохи – войны в Чечне, разгрома НТВ, дела «ЮКОСа». При том, что воля в ее самых радикальных проявлениях радости тоже не вызывает – будь то шариатская экзотика на грозненских площадях, телекиллерство и т.д. Однако наведение порядка выглядит еще гаже. Потому что государственный садизм хуже любой анархии.

Месяц назад мы глядели, как в афишу коза, на маляву, приклеенную к двери Мещанского суда. Там было написано, что приговор переносится на 16 мая, и мы гадали: что бы это значило? Оптимисты надеялись, что после своего вольнолюбивого послания к нации Путин переродился и судья Колесникова уже переписывает карательный приговор на оправдательный, ликуя над каждой строкой. Пессимисты советовали не увлекаться чтением президентского послания – не для нас оно писано и не для Лебедева с Ходорковским, а для мировых лидеров, собравшихся поздравить Путина с Днем Победы. Вышло еще хуже.

Психологи-тюремщики в Кремле решили сразу две задачи. И западных партнеров не огорчили накануне праздника, и подсудимых заставили подольше помучиться, вселив надежду. А вердикт был уже тогда предрешен.

Карательный приговор, вынесенный Ходорковскому и Лебедеву, – это скверная новость по всем пунктам. С точки зрения юридической, ибо избирательное применение закона страшней любого беззакония – если предположить, что прокурору-орденоносцу Шохину удалось хоть в чем-нибудь переиграть простого адвоката Падву. Это ясный политический сигнал обществу: сажали, сажаем и будем сажать. Выборочно, но по плану. Это отвратительное послание бизнесу, чего бы там не зачитывал перед собранием своих андроидов в Мраморном зале Кремля Владимир Путин. Настоящим посланием стране и миру стал сегодняшний приговор.

Что впечатляет в нем прежде всего? Просто жестокость? Едва ли. Этого мы нагляделись, привыкая, на всех предыдущих процессах, к тому же в воюющей стране уровень чувствительности к чужой боли заметно снижен. Нет, более всего поражает бессмысленность происходящего.

Бессмысленность этой жестокости, не оправдываемой ничем – ни государственными интересами, ни борьбой с коррупцией, ни даже стремлением зачистить пейзаж от политических конкурентов. Патриотически настроенный экономист Делягин, сравнивший как-то Путина с имбецилом, тупо мучающим кошку, прав на все сто. Рационально объяснить этот суд и этот приговор невозможно.

Борьба за власть в самых брутальных ее проявлениях не имеет никакого отношения к данному процессу. Олигарх Ходорковский со всеми его фондами и активами, включая несчастную газету «Московские новости», не представлял ни малейшей опасности для Кремля. Углубляясь в тему, вспомним, что даже Гусинский с его мощными медиа-ресурсами в эпоху раннего Путина ничего не мог поделать с внезапной страстью электората к наследнику. Все ему было как божья роса: и ток-шоу про рязанский гексоген, и «Куклы» про крошку Цахеса, и киселевские «Итоги». Замордованный электорат уже тогда выбрал себе царя и не поддавался ни на какие провокации... Ненависть к богатеям в нашей стране настолько сильна, что никакая гласность победить ее не может. Злорадство или равнодушие – печальный удел современной «Открытой России» и ее узников.

Не работает и другая версия, простодушно изложенная президентским помощником Шуваловым: мол, «дело «ЮКОСа» было показательным примером для других компаний, использующих такие же схемы минимизации налогов. Речь даже не о саморазоблачающей силе подобных признаний. Если фондовый рынок обваливается с первых дней процесса, а инвесторы и местный бизнес, наглядевшись на все эти показательные суды, утекают из России, то в чем же воспитательная цель вдохновляющего примера и с кого собирать налоги?

Что же остается? Грабеж? Но даже считая тружеников кремлевской администрации простыми грабителями, мы слишком хорошо о них думаем. Во-первых, приговоренные давно уже смирились с тем, что у них отняли компанию, тем не менее Ходорковский и Лебедев все равно сидят. Как и приговоренный к людоедскому сроку Алексей Пичугин, как и заключенная в СИЗО Светлана Бахмина. Во-вторых, из классической литературы мы знаем, что грабители – народ ловкий и умелый в смысле распоряжения чужой собственностью. А тут что ж: «Юганскнефтегазу» государство ноги приделало, а как его поделить между Миллером, Сечиным и Богданчиковым – никто не знает. Прямо недотепы какие-то: ни украсть, ни покараулить...

Чудес не бывает. Приговор, объявленный прокурором Шохиным, проштампован судьей Колесниковой, смягчен на год и неспешно, растягивая удовольствие, зачитан вслух. Амнистия к 9 мая осужденным не грозит: День Победы прошел, к тому же они не воевали с Гитлером, только с Путиным, да и то на словах. Судебный вердикт не объясним ничем кроме бессмысленной страсти к мучительству граждан, исторически свойственной нашей чекистской машине. Однако и в процессах 30-х годов, и в послевоенной вакханалии, и на политических процессах вегетарианских застойных лет тоже особого смысла не сыщешь – ни юридического, ни какого иного. Некоторое время назад автор этих строк писал про слабоумных садистов в Кремле. Автор полагает, что попал в точку. Автор выражает бесконечную грусть по этому поводу.

Илья МИЛЬШТЕЙН,
Грани.ру.