Климат в российских СМИ становится все более ужасным

Наблюдатели говорят, что все больше журналистов подвергаются уголовным преследованиям и притеснениям со стороны властей

"Los Angeles Times", США
Ким Мерфи (Kim Murphy),
12 сентября 2005 года

Давно уже наступило время закрытия небольшого кафе, где частенько собираются стильные юноши и девушки этого небольшого города, чтобы выпить после ужина чашечку кофе-экспрессо. Официантки выводят постоянных посетителей за дверь, но Юрий Багров от них отмахивается.

«Не волнуйтесь», - говорит он своим гостям, снова усаживаясь за свой чай. Официантки угодливо улыбаются. Багрова можно назвать городской достопримечательностью: он вот уже более года не покидает город Владикавказ, столицу северокавказской республики Северная Осетия.

Этот дерзкий 29-летний журналист ведет войну нервов с Федеральной службой безопасности (ФСБ) РФ, и пока что ФСБ выигрывает. В августе 2004 года сотрудники ФСБ отняли у него документы, дающие право на передвижение по стране, фактически сделав его пленником этого города.

«Переносить это становится все труднее», - сказал Багров, известный своими зачастую спорными репортажами из беспокойного Северокавказского региона России для радиостанции «Radio Liberty», а ранее - для агентства «The Associated Press».

Руководители правозащитных организаций говорят, что в России президента Владимира Путина журналистам все чаще угрожают кампании запугивания со стороны властей и коррумпированного бизнеса. В июле с.г. Комитет по защите журналистов со штаб-квартирой в Нью-Йорке пожаловался на то, что «нездоровый климат в российской прессе продолжает ухудшаться быстрыми темпами».

С 2000 года были убиты 12 журналистов; самым последним из них стал известный писатель и политолог Магомедзагид Варисов, которого застрелили в городе Махачкала, столице северокавказской автономной республики Дагестан, 30 июня с. г. Оператора телерадиокомпании «Пульс» Павла Макеева обнаружили мертвым неподалеку от южного города Азов 21 мая с.г., когда он собирался снять фильм о местных нелегальных автогонках. Его видеокамеру не нашли.

Как заявил руководитель московского Центра экстремальной журналистики Олег Панфилов, растет число уголовных дел по обвинению журналистов в клевете и оскорблении официальных лиц, в дополнение к ежегодно подаваемым 6000-8000 гражданским искам об оскорблении чести и достоинства, в которых бремя доказательства своей невиновности ложится на обвиняемых.

«При Путине, к сожалению, Уголовный кодекс стали использовать невероятно часто. В среднем мы ежегодно насчитываем 30-35 дел такого рода. Это невероятно большое число, - сказал он. - Россия является, пожалуй, единственной в мире страной, где так часто заводятся уголовные дела на журналистов».

Багров сказал, что его проблемы начались после серии написанных им статей о контрабанде и коррупции. Самой чувствительной, по его словам, стала статья для агентства «The Associated Press», в которой описывалось исчезновение местного прокурора, расследовавшего возможную причастность ФСБ к пропаже без вести десятков молодых людей в северокавказской автономной республике Ингушетия.

Вскоре после этой статьи, сказал он, однажды в 8 часов утра к его дому прибыли 10 сотрудников ФСБ и провели обыски в доме, в автомобиле и в офисе. В постановлении об обыске было сказано, что они ищут материалы, использовавшиеся при подделке официальных документов, а также оружие, боеприпасы и наркотики. Но они увезли из дома все клочки бумаги.

«В 16 часов меня доставили в управление ФСБ, - сказал Багров. - Следователь потребовал, чтобы я написал объяснение, как я получил российское гражданство».

Багров родился в городе Тбилиси, который после распада Советского Союза стал столицей независимой Республики Грузия. У него длительное время после того, как он в 1992 году переехал на жительство во Владикавказ, родной город своей матери, оставался на руках старый советский паспорт. В 2003 году он обменял его на российский паспорт нового образца, но власти, утверждая, что этот факт не подтверждается регистрационными документами, оштрафовали его на сумму, эквивалентную 526 долл. США, и одно время угрожали ему депортацией.

Затем стали происходить более пугающие вещи.

«Были телефонные звонки моей жене, - сказал он. - Звонивший всякий раз говорил «Могу я переговорить с вдовой г-на Багрова?» И такое случалось не единожды».

Не имея документов, удостоверяющих личность, Багров не мог покинуть Владикавказ или обратиться с просьбой о возобновлении журналистской аккредитации, чтобы выполнять свою работу. Как это ни было мучительно, он пропустил самую главную историю своей журналистской карьеры, когда боевики напали на школу в Беслане, находившемся всего в 10 милях (1 сухопутная миля = 1,609 км) отсюда.

Он обратился с заявлением о выдаче ему нового паспорта, но его заявление положили под сукно. Сейчас паспортный стол говорит, что новый документ, разрешающий ему передвижение по стране, будет выписан самое раннее в феврале будущего года. Его заявление о выдаче заграничного паспорта находится в состоянии еще более глубокой неопределенности.

В начале текущего месяца журналисты всего мира собрались в Беслане на первую годовщину со дня кризиса с захватом в заложники школьников, в результате чего погибли 318 человек, но Багрову не удалось получить разрешение на то, чтобы освещать это событие. Когда он попытался попасть в Беслан, его на короткое время поместили под стражу.

Власти приняли меры к тому, чтобы помешать ему работать также и во Владикавказе. Когда в мае с.г. он брал интервью у участников антиправительственной демонстрации, сказал Багров, его остановил офицер ФСБ, который ему сказал, что для этого нужен документ, удостоверяющий, что он является сотрудником прессы.

«Я ему говорю, что не могу получить такой документ, поскольку у меня нет удостоверяющих личность документов, которые вы же у меня и конфисковали», - вспоминал Багров.

«Я ему говорю «Какой закон я нарушаю?» Он отвечает «Хочешь иметь проблемы, ты их получишь». Я ему говорю «Я слишком часто вижу тебя в последнее время. Как тебя зовут? Видишь ли, я все записал и собираюсь пустить в эфир на Radio Liberty»».

«Но не успел я вернуться в свой офис, как он туда врывается и говорит «Ты что, записал нашу беседу?» «Да», говорю я. «Сотри пленку». «Нет, не сотру», отвечаю ему я».

«Услышанное мною после этого убедило меня, что пленку нужно стереть. Он сказал «Если ты ее не сотрешь, клянусь, у тебя будут очень серьезные проблемы, а они тебе не нужны, когда твоя жена собирается рожать»».

Вот так Багров остается постоянным обитателем всех самых лучших заведений Владикавказа и ездит в Москву только в своих мечтах.

«Меня не выпустят из этого города еще в течение года, - сказал он. - Все официальные лица, все чиновники признают, что ситуация абсурдна. Но они все заявляют, что ничего не могут с этим поделать».

Перевод: Виктор Федотов, ИноСМИ.Ru.