Восемьдесят дней Алексея Андрющенко

В Псков Алексей Андрющенко приехал из Островского района. Семья приобрела небольшой дом в частном секторе. Стали устраиваться на новом месте. Младшие брат и сестра учились, отец и мать работали. И Алексей начал работать - поначалу грузчиком. Но чтобы больше помогать семье, постоянно пытался устроиться на серьезную работу. Ходил, к примеру, на городской молочный завод и другие предприятия, но сталкивался с отказами. Трудоустраивать паренька, которому вот-вот уходить в армию, никто не хотел.

Медицинская комиссия Псковского городского военкомата признала Алексея ограниченно годным к военной службе из-за проблем со зрением. Семья не возражала против службы, да и сам Алексей тоже. А в военкомате даже настаивали, чтобы его призвали в армию.

Алексей Андрющенко был призван в возрасте 19 лет 20 ноября 2000 г.

Служить Алексею пришлось совсем недалеко от дома. Под Выборгом в поселке Каменка расквартирована мотострелковая часть № 67616 Ленинградского военного округа. Поначалу все складывалось неплохо. 10 декабря 2000 г. молодые воины должны были принимать присягу. Как и заведено, приехала мать Анна Владимировна Андрющенко. Оказалось, зря. Алексей лежал в госпитале части. Там был введен карантин по гриппу, и поэтому дату присяги перенесли. Мать смогла навестить сына, только оставив в залог свой паспорт.

Из первых писем рядового Алексея Андрющенко: «Достается от дагестанцев нашего призыва. Чуть что не так - зарежу, убью... К тому же, из нашей части постоянно отправляют солдат в Чечню. Очень многие не хотят этого. Мне ребята рассказывали, чтобы избежать отправки, некоторые даже хлорку глотали». Впрочем, в письмах Алексея не было ни слез, ни жалоб и просьб забрать его. Так, обычные рассказы о первых «ярких впечатлениях» от армейской жизни. Родители, как могли, успокаивали сына, мол, ты же ограниченно годен, какая Чечня?

В госпитале, где лежал Алексей, по словам Анны Андрющенко, режим был строгий. Курить пациентам военного госпиталя было запрещено. Обратите внимание на это важное наблюдение матери солдата о строгости режима. Не знаю, наверно, при острой пневмонии сигареты, действительно, ни к чему, врачам виднее. Алексей с высокой температурой лежал под капельницей. Анна Андрющенко уехала, искренне веря, что болезнь - дело неприятное, но поправимое.

Надежда Маранова - мать служащего в той же части псковича - приехала на встречу с ребятами-земляками 28 января 2001 г. Привезла передачу от родителей и для Алексея. Прождала его на КПП до вечера, но так и не дождалась. В воскресный день, для солдата обычно более свободный, Алексея в части найти не смогли. Посылку от родителей Надежда оставила своему сыну с просьбой передать при встрече. Позже выяснилось, что Алексей Андрющенко опять находился в госпитале части и опять с пневмонией.

С 30 января 2001 г. родители прекратили получать письма, а 18 февраля 2001 г. их уведомили телеграммой из части о трагической гибели сына. Алексей Андрющенко успел прослужить только 80 дней.

На следующий день утром родители приехали в часть. Командир батальона майор Дорош заявил, что о причинах и обстоятельствах гибели своего подчиненного ничего не знает. Алексей был найден в госпитале гарнизона Каменка в 10 часов утра повешенным на кушаке больничного халата. Заметьте, ранее персонал госпиталя уверял, что режим, наблюдение и лечение пациентов у них организованы очень строго.

Отец зашел в палату и попросил у солдат показать кровать Алексея. Она была пуста. Отец не смог сдержать слез и спросил: «А рядом кто лежал?». Никто из соседей по палате не сказал ни слова. Глухое молчание. Вот тогда и возникли первые сомнения в правдивости объяснений медицинского персонала госпиталя. Вместе с Алексеем в палате лечились 12 человек.

Через десять дней гроб с телом Алексея был доставлен в Псков. Семья Андрющенко крещена в православии. И тут родители столкнулись с очередной проблемой. Их сыну, который по заключению военной судмедэкспертизы был признан самоубийцей, по православным канонам не положено отпевание. И сначала по этой же причине не нашлось приличного места на городском кладбище, хотя оно управляется мэрией, а не епархией. Только благодаря вмешательству администрации города и военкомата эту проблему удалось решить. Ведь до сих пор не доказано, что Алексей - самоубийца, а не жертва убийства.

Военкомат обещал компенсировать все расходы небогатой семьи на погребение. Родители Алексея потратили на похороны сына 2800 рублей. В военкомате были выплачены лишь 2300 рублей. Оказывается, по инструкциям Министерства обороны принято хоронить солдат без цветов и покрывал.

Уже после похорон к матери Алексея пришла девушка - сестра его сослуживца Олега Антонова и показала письмо, в котором Олег во всех мрачных деталях описал то, что происходило с Алексеем в госпитале. Подробности мы не приводим, чтобы лишний раз не травмировать родителей и читателей. Из письма Олега: «Утром сержант Гарагура всех предупредил, чтобы никто ничего лишнего не ляпнул». Несколько ночей подряд старослужащие систематически издевались над Алексеем Андрющенко.

Из заключения медицинской экспертизы: «На теле Алексея Андрющенко были обнаружены гематомы на груди, руках, коленях, позвоночнике и почках...» По каждому из видимых повреждений (гематом) экспертами было дано заключение о сроках их нанесения - от 3-х до 20-ти часов до наступления смерти.

Военной прокуратурой было возбуждено уголовное дело. Следствие поручено вести Кириллу Сирину. Он показал отцу Алексея некоторые материалы из уголовного дела, в том числе и фотографию тела. Относительно гематомы на правой (?) стороне груди следователь заявил, что это следы от попыток вернуть погибшего к жизни. О других синяках, что «сам ударился». О гематомах в области почек - результат «отслоения тканей». Но отец уверен, что все это - следы побоев. Следователь уверял Ивана Андрющенко, что никаких доказательств убийства его сына нет.

Из показаний свидетеля Гарагуры (сержант, призван из Новгородской области): «Алексей был замкнут, ни с кем не разговаривал, тело Андрющенко я обнаружил сам». Следствие, которое проводила военная прокуратура, было своеобразно. Судите сами. Были допрошены всего 4 свидетеля - военнослужащие срочной службы, которые проходили курс лечения в госпитале в одной палате с Алексеем Андрющенко. Все допрошенные ранее судимы. Не был допрошен ни один из представителей медицинского персонала госпиталя.

2 апреля отец уже вместе с адвокатом вновь приехал в Каменку и встретился со следователем К. Сириным. Адвокат, ранее сам служивший военным дознавателем, сразу же указал следователю на промахи, которые были допущены им в расследовании уголовного дела. К примеру, протокол осмотра места происшествия был составлен без участия понятых.

В ответ на замечания адвоката следователь взорвался и выставил его и отца Алексея Андрющенко за дверь.

Сослуживец Алексея Олег Антонов, тот самый который написал своей сестре о том, что творится в части, составил официальное заявление и зафиксировал свой рассказ на диктофон. Эти и другие материалы направлены военному прокурору Выборгского района. Олег искренне убежден, что Алексей Андрющенко не мог совершить самоубийство.

Андрей ЩЕРКИН.

P. S. Поскольку следствие по этому дикому случаю пока не завершено, предвосхищать дальнейшее развитие событий мы не вправе. Автор привел только ряд фактов. А выводы читатели могут делать сами. Когда верстался номер, историю Алексея Андрющенко освещали радио «Свобода», японская телекомпания NHK, ряд других СМИ. Огласка дала результаты. Четверо старослужащих, которые ранее были просто свидетелями, уже находятся под арестом.

От редакции: Публикуя эту статью, мы отдаем себе отчет в том, что она вызовет немалый общественный резонанс. Несомненно, она заставит задуматься призывников и их родителей, сотрудников военных комиссариатов и органов военной юстиции. Найдутся и те, кто просто сочтет эту публикацию очередной попыткой «очернить армию». Но мы убеждены, что оставлять без внимания общества и замалчивать подобные случаи невозможно.
Фото из семейного архива