Без гвоздей

Передача иконы «Спас Вседержитель» («Спас Елеазаровский») в Спасо-Елеазаровский монастырь может произойти вопреки мнению специалистов и привести к утрате уникального памятника

25 ноября официальный сайт Псковской области сообщил, что 24 ноября губернатор Андрей Турчак, представители Министерства культуры РФ и руководитель Росохранкультуры Александр Кибовский посетили Псковский государственный объединенный историко-архитектурный и художественный музей-заповедник. По официальному сообщению, целью рабочей поездки высокопоставленной комиссии было непосредственное знакомство с техническим состоянием объектов культурного наследия Пскова и области для дальнейшего оказания содействия в проведении ремонтно-реставрационных работ на объектах.

Наталия Ткачева. Фото: Лев Шлосберг

Во время посещения комиссией музея-заповедника, по официальному сообщению пресс-службы региональной администрации, его «директор Юрий Киселев рассказал о ходе мероприятий по передаче иконы «Спас Елеазаровский» (или «Спас Вседержитель») на временное хранение в Спасо-Елеазаровский монастырь». В сообщении пресс-службы утверждалось, что «решение о передаче иконы было принято по инициативе губернатора Андрея Турчака во время визита в Псковскую область министра культуры РФ Александра Авдеева, который состоялся 25 июля» [ 1 ]. При этом не указывалось, кем именно и когда именно было принято таковое решение.

По информации «Псковской губернии», такого решения в письменной форме вообще не существует, и принято оно может быть только на федеральном уровне – икона «Спас Вседержитель» является движимым памятником федерального значения.

Несмотря на все эти обстоятельства, Юрий Киселев сообщил представителям федеральных ведомств, что специалисты возглавляемого им музея уже подготовили план мероприятий по организации передачи иконы на хранение в Спасо-Елеазаровский монастырь.

Руководитель музея признал, что речь идет о памятнике, которому в музее нет равных: «Спас Вседержитель» - икона середины XIV века, самая ранняя икона в собрании Псковского музея-заповедника».

«Для ее сохранности проводится ряд подготовительных мероприятий», - несколько туманно добавил директор музея-заповедника и сообщил, что специалисты Государственного научно-исследовательского института реставрации и Всероссийского художественного научно-реставрационного центра имени академика И. Э. Грабаря провели мониторинг помещения Спасо-Елеазаровского монастыря, в котором будет храниться икона, и подготовили экспертное заключение о мерах, которые необходимо предпринять для передачи иконы.

Так впервые в свет вышла информация о документе, о предстоящем появлении которого первой сообщила «Псковская губерния» 28 октября с. г. в редакционном введении к статье искусствоведа Ирины РОДНИКОВОЙ, в которой как обоснованность, так и необходимость передачи древней иконы «Спас Вседержитель» в монастырское пользование подвергалась аргументированному сомнению и выдвигалась исторически обоснованная альтернатива: изготовление качественного списка иконы, на который, согласно православным канонам, неоднократно подтвержденным историей Русской православной церкви, переходит святодейственность первоначальной иконы [ 2 ].

Никакой официальной реакции на развернутую статью г-жи Родниковой не последовало.

24 ноября в Пскове Александр Кибовский, руководитель Росохранкультуры – ведомства, специально созданного для государственного контроля за состоянием памятников истории и культуры, закономерно поинтересовался, какие предприняты дополнительные меры по обеспечению безопасности хранения иконы. Г-н Киселев сообщил, что, кроме подготовки помещения монастыря, для хранения «Спаса Вседержителя» будет сделана специальная капсула. Было объявлено также, что в декабре в Псков прибудет группа экспертов, которые определят меры для максимальной сохранности «Спаса».

Не дожидаясь новых заключений экспертов, Юрий Киселев подтвердил, что передача иконы «Спас Вседержитель» на временное хранение в Спасо-Елеазаровский монастырь должна состояться в июле 2010 года.

«Псковская губерния» смогла получить полный текст «Заключения о возможности перемещения иконы «Спас Елеазаровский» из экспозиции Псковского музея-заповедника в собор Трех Святителей Спасо-Елеазаровскго монастыря», подготовленного специалистами Государственного научно-исследовательского института реставрации (ГосНИИР) и Всероссийского художественного научно-реставрационного центра (ВХНРЦ) имени академика И. Э. Грабаря.

Редакция была чрезвычайно удивлена разительным несовпадением развернутого и аргументированного мнения авторитетных специалистов с тем, как подготовленный ими документ был позиционирован перед представителями федеральных и региональных властей.

Как выяснилось, сама экспертиза была проведена не по инициативе Министерства культуры, что ранее предполагала редакция, а «по просьбе Псковского музея-заповедника… с целью определения возможности передачи иконы в Собор Трех Святителей Спасо-Елеазаровского монастыря», как указано во водной части документа. То есть – по инициативе псковских региональных властей, назовем вещи своими именами.

Под документом стоят подписи известных в России и за ее пределами специалистов: заведующей отделом реставрации древнерусской темперной живописи ВХНРЦ им. академика И. Э. Грабаря, художника-реставратора высшей квалификации Г. В. Цируль, художника-реставратора I категории, сотрудника отдела реставрации древнерусской живописи ВХНРЦ Е. И. Бучило, художника-реставратора, сотрудника отдела темперной живописи ГосНИИР Д. С. Головковой, заведующего лабораторией музейной климатологии ГосНИИР В. Б. Дорохова, старшего научного сотрудника лаборатории музейной климатологии ГосНИИР И. С. Колегаева.

Основной вывод специалистов таков: «Ввиду полного отсутствия каких-либо исследований этой иконы, комиссия считает крайне важным проведение ее комплексного изучения… На основе результатов комплексного исследования предполагается разработать общую стратегию консервационных мероприятий, а также оценить объем и уровень сложности реставрационных работ… Реставрация иконы была проведена в 1920-х годах, уровень её выполнения не соответствует современным требованиям…

…Состояние сохранности памятника при возможной его передаче в действующий храм создает серьезные проблемы… В связи с очень сжатыми предполагаемыми сроками возможной передачи иконы Спасо-Елеазаровскому монастырю (июль 2010 г.) комиссия вынуждена констатировать невозможность проведения за это время ее полноценной научной реставрации, которая необходима перед выведением памятника из музейного хранения. Поскольку все реставрационные мероприятия должны основываться на результатах комплексного изучения произведения, надо учитывать, что это обследование также потребует определенных временных затрат…

Комиссия вынуждена констатировать невозможность точного планирования срока завершения исследований и реставрации».

Таким образом, заключение специалистов говорит о НЕВОЗМОЖНОСТИ передачи иконы в монастырское пользование, как минимум в поставленные неизвестно кем и неизвестно для какой цели «пожарные» сроки.

Подчеркиваем, что речь идет не об удовлетворении чьих-то политических или коммерческих амбиций. Речь идет о возможной безвозвратной утрате уникального российского памятника истории и культуры, а для Псковской области – самого уникального в собрании икон.

В штате Псковского музея-заповедника трудятся два специалиста по реставрации икон. Редакция «Псковской губернии» обратилась с просьбой прокомментировать сложившуюся ситуацию к заведующей отделом реставрации Псковского музея-заповедника, художнику-реставратору Наталии ТКАЧЕВОЙ, хорошо знакомой с иконой «Спас Вседержитель».

«Псковская губерния» надеется, что мнение специалистов попадет наконец в поле зрения лиц, несущих сегодня всю полноту ответственности за последствия возможных необоснованных и разрушительных для русской культуры действий.

Мы просим также считать данную публикацию запросом на получение информации в адрес губернатора Псковской области А. А. Турчака и надеемся получить официальный ответ администрации Псковской области.

Редакция

«Если бы вопрос «можно ли?» был задан реставраторам именно в такой форме, то ни один из них не ответил бы положительно»

Заключение о возможности перемещения иконы «Спас Елеазаровский» из экспозиции Псковского музея-заповедника в собор Трех Святителей Спасо-Елеазаровскго монастыря, подписанное специалистами Всероссийского художественного научно-реставрационного центра им. академика И. Э. Грабаря и Государственного научно-исследовательского института реставрации, требует, на мой взгляд, развернутого комментария. Тем более, что этот документ был упомянут в контексте якобы положительного ответа экспертов на вопрос о возможности перемещения иконы.

«Орудия пыток»

Отметим, что никто не спрашивал специалистов о том, нужно ли и возможно ли вообще передавать ветхий и хрупкий памятник XIV века из государственного музея в действующую церковь. Перед экспертами была поставлена фактически только одна задача: определить условия перемещения, так как икону уже предполагается передать в монастырь. Вопрос о самой передаче, получается, решили без участия специалистов, и не только решили, но уже и дату назначили.

Могу уверенно сказать, что если бы вопрос «можно ли?» был задан реставраторам именно в такой форме, то ни один из них не ответил бы положительно.

Ответить положительно — это значит способствовать скорейшему разрушению ветхой и хрупкой иконы, искалеченной, но чудом выжившей после нескольких столетий пыток. Это понимает каждый реставратор, работающий с иконами. Огромная груда ржавых страшных гвоздей, и кованых, и фабричных, извлечённых из икон в процессе реставрации, есть в каждой реставрационной мастерской. Обычно эта груда — лишь небольшая часть «орудий пыток», всё сохранить невозможно.

С иронией и горечью вспоминаю пафосное восклицание, прозвучавшее из уст настоятельницы Елисаветы - «иконы живые...».

«Раз нет шпонок – надо их сделать!»

Летом 2007 года в экспозиции Псковского музея-заповедника, после молебна, проведённого перед иконой Спаса Елеазаровского, я пыталась объяснить настоятельнице Елисавете, что икона эта – чрезвычайно хрупкая, имеет тонкую доску с многочисленными, частью сквозными, расщепами от гвоздей, доска без шпонок, и для неё опасно любое изменение условий хранения. Настоятельница Елисавета стала мне доказывать, что раз нет шпонок, — надо их сделать (?!), надо реставрировать и т. п.

Я попыталась объяснить, что врезать шпонки в древнюю тонкую доску, изначально не имевшую шпонок, означает внедриться в структуру древнего памятника, что это не только противоречит принципам научной реставрации, но и ведёт к полному разрушению иконы. Однако настоятельница Елисавета не слушала. Она настаивала на своём и с абсолютной уверенностью заявляла, что всё равно отберёт у нас икону. Небольшая группа посетителей-москвичей, присутствовавшая в этот момент в экспозиционном зале музея, ошеломлённо слушала речь настоятельницы. Потом эти люди подошли ко мне, чтобы выразить свою поддержку.

«Примитивная, непонятная народу»

Когда на рубеже XX-XXI веков церковь вновь обрела подобающий ей статус и началось восстановление храмов и монастырей, а, соответственно, и возрождение искусства иконописания, новые иконописцы пришли в музеи и реставрационные мастерские, где их ждали образцы древней иконописи, спасённые от гибели и разрушения.

Действующие же храмы являли собой почти ту же мрачную картину, что и на рубеже XIX-XX веков: древние образы, искалеченные бесконечными ремонтами и поновлениями, заколоченные в тяжёлые ризы, переписанные в духе слащавых картинок, наполнивших иконостасы в XVIII–XIX веках, а зачастую и просто обезображенные грубой, неумелой мазнёй. Разница была лишь в том, что за неполную сотню лет древние иконы, остававшиеся в действующих церквях, претерпели ещё больше ремонтов и поновлений, тогда как попавшие в музеи ожили и засияли. И чем более чтимой была икона, тем значительнее оказываются разрушения, нанесённые ей не временем, но руками «мастеров», её «благоукрашавших».

Избитые, расщеплённые гвоздями при бесконечных сменах и ремонтах окладов, опиленные при подгонках под оклад, искажённые до неузнаваемости при поновлениях. И чем ближе по времени к нам — тем безжалостнее и грубее. Приёмы укрепления левкаса, промывки живописи, ещё не совершенные, но верные, были известны, они зафиксированы в руководствах по иконописанию конца XVI–XVII веков.

Однако уже в конце XVII – начале XVIII века, а, тем более, в XIX веке отношение к древней иконописи стало настолько пренебрежительным, что об этих приёмах и не вспоминали. В XIX веке Синодом русской православной церкви иконопись официально была признана «примитивной, непонятной народу» и новые иконы надлежало писать только в стиле светской академической живописи. Варварски вырезались огромные участки левкаса, счищалась, спемзовывалась древняя живопись, а доску (так воспринимали икону) переписывали заново. Заново вбивали в неё гвозди, чтобы закрепить оклад, который в большинстве случаев даже ценился больше иконы.

Может быть, что-то изменилось сейчас? Но у всех нас ещё свежо в памяти, как иконостас Серафимовского придела Троицкого собора работы выдающегося современного иконописца о. Зинона всё-таки был грубо переписан (фактически уничтожен), несмотря на попытки Саввы Васильевича Ямщикова и Псковского отделения ВООПИиК не допустить этого [ 3 ].

«Комиссия вынуждена констатировать невозможность проведения за это время ее полноценной научной реставрации»

В «Заключении…» экспертов о сохранности иконы «Спас Елеазаровский» сказано, что «...икона выполнена на тонкой цельной липовой доске без шпонок. Ее основа имеет неравномерное коробление. Многочисленные расщепы доски с торцов попадают на лицевую сторону, в том числе на изображение лика Спасителя. Отсутствие паволоки и очень тонкий грунт иконы также делают образ Спаса Елеазаровского особо уязвимым при изменениях режима хранения. Красочный слой памятника ослаблен многочисленными поновлениями, которые он претерпел за свое многовековое существование. Авторская живопись имеет потертости и частично скрыта под остатками записей и прописей».

Расщепы доски — это от здоровенных гвоздей, которыми прибивали оклад.

В своём заключении эксперты указывают на то, что «…при таком состоянии сохранности памятника даже малейшие изменения условий его бытования могут повлечь за собой разрушения грунта и красочного слоя, особенно на участках с отщепами. Икона находится под потемневшим реставрационным лаковым покрытием, изменившим первоначальный колорит живописи. Справа на фоне находится небольшой контрольный участок, на котором покрытие удалено, что в настоящий момент нарушает цельность восприятия образа. Реставрация иконы была проведена в 1920-х годах, уровень её выполнения не соответствует современным требованиям».

Надо признать, что до сих пор мы действительно недостаточно, по сути дела, очень мало знаем этот уникальный памятник, т. к. его живопись остаётся частично искажённой поновлениями и закрыта потемневшим лаком. И если сейчас икона будет передана в монастырь, вероятность того, что когда-нибудь она будет комплексно изучена и раскрыта, равна нулю.

Даже предположить, что монастырь будет вести и финансировать чрезвычайно дорогие и долгие исследования и реставрационные работы, при которых икона совершенно неизбежно должна быть изъята из культового пользования, совершенно невозможно. Этого не будет. Более того – это практически невозможно.

Эксперты подчеркивают, что «…необходимый комплекс исследовательских мероприятий должен включать микробиологическое, энтомологическое изучение этого произведения, детальный анализ состояния сохранности, а также определение особенностей его техники и технологии с использованием микроскопии и других приборных методов. Обследование образа Спаса Елеазаровского позволяет предварительно наметить следующий круг реставрационных мероприятий: консервацию деревянной основы, укрепление грунта и красочного слоя, раскрытие авторской живописи из-под потемневшего покрытия, многочисленных остатков записей и прописей, уточнение тонировок. В настоящий момент представляется оптимальным проведение укрепления грунта и красочного слоя после удаления реставрационного покрытия. При этом следует обратить внимание на участок с изображением Евангелия, где имеется кракелюр с приподнятыми краями».

Безусловно также и то, что специалисты необходимого уровня и необходимое для работ оборудование есть только в столицах, и специалистов для таких работ можно пересчитать по пальцам: «Исследование и реставрация иконы Спаса Елеазаровского должны проходить в ведущих реставрационных организациях Российской Федерации, обладающих кадрами необходимой квалификации».

Аккуратно и осторожно, но совершенно недвусмысленно специалисты предупреждают: «Состояние сохранности памятника при возможной его передаче в действующий храм создает серьезные проблемы, связанные с условиями хранения и дальнейшим научным наблюдением за ним, что предполагает обязательное отдельное рассмотрение этого вопроса. В связи с очень сжатыми предполагаемыми сроками возможной передачи иконы Спасо-Елеазаровскому монастырю (июль 2010 г.) комиссия вынуждена констатировать невозможность проведения за это время ее полноценной научной реставрации, которая необходима перед выведением памятника из музейного хранения. Поскольку все реставрационные мероприятия должны основываться на результатах комплексного изучения произведения, надо учитывать, что это обследование также потребует определенных временных затрат».

Специалисты особо отмечают, что в соборе Трех Святителей «планируется проведение большого объёма реставрационно-строительных работ (в том числе с применением «мокрых» процессов) - замена полов, роспись стен, установка иконостаса» и «до окончания указанных работ размещение иконы в соборе планировать нельзя» в принципе.

Удивительно, как после такого заключения вообще возможны разговоры про изъятие иконы из музейного хранения в июле 2010 года.

«Где они, просвещённые иерархи?»

К середине XIX века просвещённые церковные иерархи, деятели культуры, образованная общественность поняли, что великое историческое и художественное наследие Русской православной церкви на грани гибели, и что засилье невежества и дурновкусия неизбежно приведёт к его полному уничтожению. С участием императора и церковных иерархов создаются церковно-археологические музеи, комитеты, Императорские общества, комиссии и т. п.

Наиболее древние и ветхие иконы, книги и другие старинные предметы церковного обихода предписывалось передавать в музеи.

На рубеже XIX-XX веков осознание значимости древнего церковного искусства даёт толчок к возрождению традиций в церковной архитектуре и иконописании. Это процесс был трагически прерван Октябрьской революцией. Но в чаду оголтелого атеизма первых десятилетий советской власти и борьбы с церковью именно благодаря музеям были сохранены многочисленные и дошедшие до наших дней памятники церковной культуры, продолжено их собирание и изучение, а позже — и пропаганда искусства Древней Руси.

И что же теперь? Прошло полтора века с тех пор, как проблема сохранения культурного церковного наследия была поставлена в России. Казалось бы, уровень понимания этой проблемы должен был возрасти. Тем более теперь, когда церковь вновь обрела достойный общественный статус, признанный государством. Однако надежды на то, что здоровый охранительный консерватизм, который, казалось, естествен для церкви, поможет сохранить памятники церковной культуры, быстро рухнули. Евроремонт калечит храмы, а древние иконы требуют вернуть (!?) церкви.

Или время повернулось вспять? Где они, просвещённые иерархи, участвовавшие в создании музеев и собирании древностей, заботившиеся о сохранении ветхих и хрупких образцов, без которых невозможно возрождение и развитие иконописного искусства?

Намного чаще, чем требования о сохранении культурного наследия, слышатся сегодня требования возврата церковной собственности, земель и т. п. Хочется напомнить, что церковной собственности в том виде, как ее пытаются представить заинтересованные в ней иерархи, не существовало и не существует. Была только государственная. И не с 1917 года, а с намного более ранних времён. И в XVIII веке церковь не являлась собственником, а была лишь (выражаясь современным языком) пользователем. Всё принадлежало государству и финансировалось в значительной степени из государственного бюджета России [ 4 ].

Мнение московских специалистов о сегодняшних условиях хранения иконы в Псковском музее-заповеднике таково: «Последние десятилетия икона хранилась в экспозиции Псковского музея при нормальном температурно-влажностном режиме. Следует отметить квалифицированную работу сектора климатологии Псковского музея, который делает все возможное имеющимися в распоряжении музея средствами для оптимизации микроклимата – особенно в экспозиции древнерусской живописи».

Выводы «Заключения…» таковы: «Состояние сохранности памятника при возможном его перемещении в действующий храм требует системного подхода. Это подразумевает комплексное исследование произведения и полноценную научную реставрацию, основанную на результатах исследования. Комиссия вынуждена констатировать невозможность точного планирования срока завершения исследований и реставрации».

Всё в «Заключении…» комиссии недвусмысленно и отчётливо свидетельствует о невозможности или, во всяком случае, о крайней опасности перемещения иконы «Спас Вседержитель» из музея в монастырь. Не видеть, не понимать, не сознавать это невозможно.

* * *

В ранее упоминавшемся нами интервью настоятельница Елисавета утверждает, что в музеях иконы не чудотворят [ 5 ]. Это неправда. Засиявшие в 1960-х гг. в экспозициях советских музеев, раскрытые из-под слоёв безобразных искажений иконы привели к вере тысячи людей, которых пытались воспитать в духе атеизма. И сейчас чудо это продолжается.

Сегодня для большинства специалистов загадкой остается одно: почему именно те, кто более всех должен быть заинтересован в сохранении, изучении и пропаганде древнерусского церковного искусства – деятели Русской православной церкви – готовы с легкостью жертвовать великим наследием древности ради удовлетворения собственных амбиций, уводящих очень далеко от веры.

Наталия ТКАЧЁВА,
художник-реставратор, член Санкт-Петербургского отделения Союза художников России, председатель секции движимых памятников Псковского областного отделения ВООПИиК

 

1 См. подробно: Л. Шлосберг. Маршрутом Саввы Ямщикова // «ПГ», № 29 (450) от 5-11 августа 2009 г.

2 См.: И. Родникова. Спаси и сохрани. // «ПГ», № 41 (462) от 28 октября – 3 ноября 2009 г.

3 См.: Е. Ширяева. Беседы без иконописца // «ПГ», № 38 (407) от 24-30 сентября 2008 г.; Савва Ямщиков: «Скажите мне, кому вы отдали иконы?» // «ПГ», № 39 (408) от 1-7 октября 2008 г.; А. Тасалов. Иконоборчество равнодушных // «ПГ», № 40 (409) от 8-14 октября 2008 г.; Е. Ширяева. Работать и добиться // «ПГ», № 45 (414) от 12-18 ноября 2008 г.; Редакция. Поновили; В. Курбатов. Православие «с иголочки» или Подмененное сокровище; А. Тасалов. Горько // «ПГ», № 2 (423) от 21-27 января 2009 г.; Савва Ямщиков: «Церковоначалие Псковской епархии словно не замечает трагедии гибнущего древнего города» // № 11 (432) от 25-31 марта 2009 г.

4 См.: Бог и кесари. Вопрос: «Кто хозяин в древнем храме?» давно имеет ответ в России. Хозяином общенационального достояния является государство. Интервью с Владимиром Сарабьяновым. Беседовала Е. Ширяева // «ПГ», № 27 (396) от 9-15 июля 2008 г.

5 См. подробно: М. Киселев. Ядерное православие // «ПГ», № 37 (458) от 30 сентября – 7 октября 2009 г.