Калининградский транзит

Массовый и организованный митинг протеста в Калининграде может стать точкой отсчета нового политического вектора в России

Массовое 12-тысячное протестное выступление в 420-тысячном Калининграде 30 января 2010 года стало полной неожиданностью не только для местных и федеральных властей, но и для российской оппозиционной общественности, несмотря на то, что уже в декабре прошлого года на площадь Победы уже выходило 5 тысяч калининградцев, и преодоление планки в 10 тысяч человек на следующем митинге было обещано заранее.

Калининград, 30 января 2010 года. Митинг протеста с требованиями отставки правительства и лично Владимира Путина собрал не менее 12 000 человек. Фото: Алексей Милованов

После 30 же января город удостоился такого внимания со стороны российских и зарубежных СМИ, которое, пожалуй, сопоставимо было с вниманием к проходившему в то же время второму туру президентских выборов в Украине.

Теперь под разноцветными знаменами всех в той или иной мере присутствующих в Калининграде политических партий и объединений (за исключением, разумеется, «Единой России»), а в большей степени даже не под партийными знаменами, а под лозунгами, понятными каждому жителю региона, в конце марта организаторы готовятся вывести на площадь не меньше 50 тысяч человек, тем самым выйдя в авангард общероссийского протестного движения, что до сих пор не удавалось ни Москве, ни Санкт-Петербургу, ни прочим городам-миллионникам.

Феномен Калининграда обсуждается ежедневно. Различные федеральные движения поспешили объявить о своей руководящей и направляющей роли в произошедшем. Конспирологи видят заговоры кого угодно – от мифических сепаратистов до таинственной «руки» Германии или Польши (или, наоборот, хитроумных кремлевских интриг), пессимисты предрекают неуспех следующих акций после «выпущенного пара», раскол и манию величия в рядах организаторов и очередную гибель «замыслов с размахом, вначале обещавших успех».

Как бы там ни было, протестный взрыв на «западном форпосте России» заставляет задуматься как о жизни собственно этого региона, так и о том, в чем же его отличие от остальной России, а в чем сходство. И каковы же характеристики «неопознанного политического объекта», как называет калининградское протестное движение здешний краевед-патриот, автор любимой в городе книги «Местное время», писатель Александр Попадин.

Гофманиана

Сюда приезжаешь на поезде через несколько границ, билет покупаешь по загранпаспорту. Можно самолетом – но это дорого, можно на пароме – но это тоже дорого и долго – три дня.

Автомобильные передвижения требуют шенгенских виз (в поездах действует упрощенный визовый документ, выдаваемый Литвой, эта процедура несложная, почти автоматическая, но ее введение стало результатом длительного бюрократического общения между МИДами России и Литвы, причем бюрократии больше было со стороны РФ).

Губернатор Георгий Боос, вызвавший за время своего правления массовое недовольство жителей области, вообще хотел проявить патриотизм и отменить железнодорожное сообщение, «чтобы не связываться с литовцами» - есть, дескать, паром, можно в Россию плавать на нем – но эта, мягко говоря, неумная мера, к счастью, не воплотилась в жизнь.

Вообще, что касается Калининградской области, с ней постоянно мудрят. Сначала речь шла о свободной экономической зоне (что в общем-то логично проистекает из географической специфики). Затем здесь собирались сделать одну из четырех игровых зон – этакое Монте-Карло на фоне янтарных балтийских пляжей. Сияющее огнями и завлекающее азартных толстосумов.

Сияющих огней нужно было много, в том числе и поэтому решили строить АЭС. Минатом РФ заявлял, что строительство на Немане будет с иностранным участием – тем более что в Литве уже шли последние дни Игналинской АЭС. Однако уже буквально на днях президент Литвы Даля Грибаускайте подтвердила, что Литва не собирается принимать участия в проекте. Польша тоже отказалась – они будут строить свою АЭС. Тем не менее, проект вроде бы ни шатко ни валко движется, хотя вряд ли, как обещалось ранее, в этом году запустят первый блок. Принеманские жители говорят хладнокровно: «Как всегда, все разворуют».

Не удивительно – если километр автобана в регионе обходится в 9 миллионов долларов, если по множеству других проектов разнообразные строительные подрядчики с «Большой земли» то и дело растворяются в вечности, и концов их не найти по юридическим адресам в Москве или Петербурге, то, казалось бы, жители уже давно должны были воспитать в себе философское хладнокровие – а куда деваться-то? Остров. И недаром здесь жил философ Кант. И сказочник Гофман, к слову. Вот и происходит перманентная гофманиана.

Ничего особенно удивительного для области, впрочем, нет – еще в советское время до конца 60-х годов прошлого века не существовало никакого связного плана развития для территории, куда привезли переселенцев из Нечерноземья, с Беларуси и Украины…

Срочно создали новую топонимику (Калининград вместо Кенигсберга, Зеленоградск вместо Кранца, Светлогорск вместо Раушена, таким же образом переименовали все городки и деревни), поездами вывозили кирпичи от разобранных немецких домов на стройки СССР, взорвали замок (можно подумать, он как-то связан был с гитлеровским нацизмом).

Но выросли поколения потомков этих переселенцев, и сейчас пропорция родившихся в Калининграде и уроженцев других мест в принципе ничем не отличается от петербургской или московской. В начале 90-х годов сюда опять было большое переселение, в значительной части из Казахстана. А потом областные и федеральные власти придумали новый план: так называемую программу переселения соотечественников. Дескать, страдают русские в Латвии и Литве, пусть едут сюда, будут им квартиры, будут им зарплаты. Это был изначальный блеф – к тому моменту безработица в самом регионе скрадывалась разве что челночной торговлей и перегоном автомобилей. Сейчас, с ужесточением норм на провоз табака и алкоголя в ЕС, канули в прошлое штурмы «челноками» рейсовых автобусов в Гданьск и Варшаву (что во многом улучшило настроение польских пограничников и таможенников), а с заградительными пошлинами практически умер перегонный автобизнес.

Кстати, удивительное дело: требование протестующих отменить драконовские автомобильные пошлины вызывает раздраженную реакцию как у прокремлевских, так и у некоторых «либеральных» комментаторов. Мол, бьются за свой импортный металлолом и не думают об интересах большой России, где гибнет автопром. Ну, во-первых, российского автопрому уже ничего не поможет по той известной причине, что «пациент скорее мертв, чем жив».

Во-вторых, речь идет не об абстрактных интересах России (которая через несколько границ и видится как-то абстрактно, ибо на «острове» оформление загранпаспортов, получение виз, страховок обрамлено множеством в том числе и коррупционных моментов, а ведь здесь шенген – не «каприз» желающего посмотреть мир туриста, а необходимость – без него на похороны к родственникам бывает не съездить), а о конкретной жизни сотен тысяч семей, в которых есть дети и старики.

Здесь вам не тут

По числу автомобилей на 1000 человек населения Калининград стабильно делит с Владивостоком 1 и 2 места (Петербург на 26 месте, Москва всего лишь на шестом). Обилие иномарок на улицах вводит неискушенного приезжего в транс: хорошо живут! Более или менее ненищие люди ездят на выходные в польский аквапарк – хорошо живут! (Но вот только съездить на уикенд или в отпуск полюбоваться среднерусскими красотами или предолимпийским Сочи обходится во многие разы дороже, а для большого числа семей это и вовсе недоступно). Тот же писатель Попадин говорит: «В России часто спрашивают – и чего хотят эти калининградцы? Дороги ничего, еще от немцев остались, машины у всех есть, какая-то работа, торговля, не то что в наших медвежьих углах…Туристы вон на море ездят. Янтарь опять же».

Чего хотят калининградцы… И тут же вспомнилась статья 1981 года в польском эмигрантском альманахе «Культура», где речь шла о реакции советских людей на польские события тех лет. Статья называлась: «Чего хотят поляки?» Мол, и с продуктами и одеждой у них получше, и музыку западную могут слушать, и даже кое-какой частный бизнес, не то что в СССР…

Константин Дорошок, лидер региональной организации «Справедливость» и самая заметная сейчас фигура в калининградском протестном движении, говорит:

- Понимаете, калининградцы видели, как в конце 80-х – начале 90-х поляки приезжали скупать у нас все, что попало: напильники, отвертки, советские электроприборы. Мы еще удивлялись – надо же, на этом хламе какие-то деньги делают! И все эти годы мы видели, рядом же живем – в Польше начался экономический рост, она стала евросоюзовской страной, она очень изменилась. А мы всё в том же положении…

Дорошка сейчас порой называют «калининградским Валенсой», в основном это прозвище звучит в Москве, к тому же он еще и возглавляет калининградское отделение «Солидарности», что, наконец, помогло столичным ее лидерам увидеть хоть какие-то аналогии между собой и героическими поляками 80-х. (Как известно, на калининградском митинге эмоционально выступал Борис Немцов, и его речь цитировалась многими СМИ).

Однако могу сказать совершенно точно: в самом Калининграде о российской «Солидарности» говорят меньше всего, Дорошка воспринимают как лидера «Справедливости», а вокруг приезда Немцова до сих пор продолжаются споры, и, пожалуй, самая гуманная оценка такая: «Приехал – и хорошо, это ж фигура для газетчиков, пусть будет». А «калининградский Валенса» - такого не слышала. Валенса был Валенса. Дорошок – это Дорошок. Его все знают. За ним наблюдают. Состоится ли его встреча с Боосом (уже дважды откладывалась)? Поссорится ли он с другими организаторами протестов (уже были ссоры и примирения)? Не начнет ли свою игру на московском поле и не плюнет ли на местные дела? Даже одновременное проведение нового митинга 20 марта с другими российскими акциями многими рассматривается под углом критическим: ну вот, вместо решения наших проблем – федеральная политигра.

Здесь люди привыкли к некоторому недоверию по отношению ко всему, исходящему с «Большой земли».

Арии московского гостя и калининградские дворники

Калининград, 30 января 2010 года. Жители западного анклава России готовы лечь под автомобиль российской «вертикали власти». Фото: Алексей Милованов

Лидирующее положение Калининграда в стране по числу частных автомобилей оказалось одним из мощнейших факторов. У российских граждан, как правило, есть всего одна значимая собственность – это приватизированная квартира (которую многие все-таки еще воспринимают не как собственность, а как нечто, полученное от государства). Здесь добавляется еще одна собственность – автомобиль почти в каждой семье. Покушения на эти две собственности (и на еще какой-никакой, а маленький бизнес, если он есть) – реальный повод для гнева.

А покушения идут. Методика исчисления того же транспортного налога, вынуждающая продавать хорошие машины и покупать плохие (а многие вели дела с Германией и знают тамошнюю разумную систему), постоянно лихорадящее ЖКХ. Новые проблемы возникли с земельным кадастром – в некоторых районах плата за аренду пенсионерских 8 соток, которые оказались не выкуплены в собственность, увеличилась в 52 раза и стала совершенно неподъемной.

Добавилась социалка – глава местного здравоохранения г-жа Клюйкова стала здесь одной из самых одиозных фигур: закрываются больницы, роддома, госпитали. Еженедельно по пятницам стоят пикеты из 60-70 человек в знак протеста протии разгрома здравоохранения. Со школами и транспортом тоже становится все хуже.

Впрочем, это как везде. Но здесь реакция у людей другая. Люди живут в окружении европейских стран. Они видят, что властная вертикаль, вместо того, чтобы учитывать особенности региона, не мешать местной инициативе и выполнять обязательства перед населением, ведет себя подобно оккупанту. Московский гость Боос становится выразителем всего плохого, что идет с «материка», варягом, который ломает все, что может сломать, и мешает людям жить. «Мы лишены права выбора, нам навязывают варягов!», – и на митинге 30 января, помимо экономических требований, возникают лозунги за прямые выборы и против премьера России вкупе с правящей партией.

Попытки «Единой России» собрать альтернативный митинг безуспешны: ничего не получается. Местный единоросс жалуется вслух: приходят разнарядки по районам, не было никакого решения собственно партии, стало быть, придумали у губернатора, а как людей собрать? Они же не солдаты, строем нельзя… Вон оппозиция агитировала, листовки разносила…

К слову, об агитации. Здешняя газета «Дворник» не побоялась дать 100-тысячный тираж с информацией о митинге. А еще здесь больше, чем в остальной России, развиты Интернет-коммуникации. Калининградские студенты печатали листовки на принтерах, взяв их из Сети, и по собственной инициативе расклеивали по городу.

Встреча губернатора с Дорошком пока так и не состоялась. Зато планируется встреча Бооса… с байкерами. На митинге были и они, а калининградский губернатор позиционирует себя этаким неформалом: на мотоцикле катается, под гитару поет… Наверно, если не Дорошка, то хоть байкеров попытаются в чем-то убедить…

Боос заявил, что в нем проснулись бойцовские качества, и теперь он точно будет стремиться ко второму сроку. Странные, конечно, бойцовские качества: вот если бы действительно были прямые всенародные выборы, и он шел на них, вот тогда об оных качествах можно было бы хотя бы говорить…

Дорошок, безусловно, прав, когда говорит:

- «Единая Россия» попала в сложное положение вместе с федеральной властью. Убрать Бооса – значит спровоцировать аналогичные нашей акции во всей России: у нас уберут, все так захотят. На это они не пойдут.

- Константин, чего вы хотите добиться – ведь акции будут продолжаться? Некоторые говорят, что митингами ничего не решишь…

- У них два варианта. Первый – жесткое силовое подавление. Но когда выходят десятки тысяч людей – это уже не очень проходит. Второй – пойти на минимальные уступки, найти стрелочника, ту же Клюйкову, уволить ее. Привезти комиссию из Москвы – вот приехал барин и навел порядок… Но это тоже не решение.

Проблема в самой системе власти, прежде всего региональной. Правящая партия не должна быть такой давящей и неподконтрольной никому силой, которой она является сейчас. И вообще не должно быть такой правящей партии. Должен быть механизм свободных выборов, парламентских коалиций. Ведь у нас, в сущности, до сих пор непонятно, кто на самом деле правит страной.

30 января был сильный мороз, но калининградцы вышли на улицу. Они не испугаются выйти и в марте. Но сейчас нужна еще большая консолидация. Дело не в партийных лозунгах – партийные лозунги должны работать в условиях свободных выборов. И лидеры региональных партийных отделений должны сейчас понимать: они должны быть прежде всего с народом.

В ожидании весны

Совокупная численность членов всех политических партий в Калининграде не превышает 2000 человек (не считая, конечно, «Единой России»). Понятен шок, охвативший «материк», если многие из людей, шедших на митинг, сами признавались: «Ну я думал, что в такую погоду тысячи полторы придет, ну две…» Калининградцы и сами удивлены тем, что они сделали. В переписке я пошутила: «Теперь вы – колыбель революций и окно в Европу…» - «Елки-палки, это ж какая ответственность перед гражданским обществом России!»

Уже за эти февральские дни хватило и разочарований, и тревог, и новых подъемов оптимизма, и так, видимо, будет продолжаться до конца марта.

А еще я обратила внимание: здесь ведь нет «профессиональных оппозиционеров». Тех, кто лет 15-20 сидел в разного рода депутатах или в аппаратах партий и движений. Тот же Дорошок – автоперегонщик со средним техническим образованием. Пришли новые люди. Их привело в политику простое нежелание мириться с произволом и беспределом. Ниша, занятая в «оппозиционных» столицах, была свободна (так что, может быть, и на пользу пошла «низкая политическая активность населения»).

А пока – ждем марта. Разовьется ли успех Калининграда? Во что? Подтянутся ли люди на «материке»? В конце концов, немалую роль сыграл «приграничный», «европейский» фактор. Но ведь Санкт-Петербург, Псков, Карелия, Мурманская область – тоже приграничные регионы. Собственно говоря, вся российская граница с Европейским Союзом – это и есть по сути Северо-Западный регион.

Мы, конечно, не на «острове» живем, но ведь тоже видим разницу между собой и постсоветскими и бывшими «соцлагерными» странами, не говоря уже о Финляндии и Норвегии. При всем бушующем мировом кризисе и прочих сложностях современного мира эта разница совершенно очевидна. Вот только импортных автомобилей у нас поменьше, чем в Калининграде. Но это не столь существенно. Так что – будем надеяться – мы ненамного отстали от них.

Светлана ГАВРИЛИНА,
Калининград, специально для «Псковской губернии»