Лукавые комплексы. Часть вторая

Участники острой дискуссии по проблемам судьбы культурного наследия древнего Пскова сомневаются в искренности друг друга. Часть вторая

Вторая часть заседания Общественного совета по культурному наследию при губернаторе, состоявшегося 13 апреля, была потрачена на обсуждение проекта новой застройки территории бывшего психиатрического диспансера у Покровской башни, под реализацию которого застройщики инициировали перезонирование земельного участка, чтобы строительство как таковое было возможным [ 1 ]. За более чем час дискуссии авторы проекта отказались от авторства, представители государственного органа – от фактических согласований, но возможность строительства никуда не исчезла: публичные слушания по перезонированию площадки отменены, однако инициаторам проекта предложено подумать над его новой, «компромиссной», версией.

«Посмотрел – листы лежат. Спрашиваю: «Откуда они?». Для меня было шоком увидеть их»

Аркадий Гинделес: «Мы вариантов пятнадцать прорабатывали за это время, ни один не прижился по тем или иным причинам». Фото: Артём Аванесов, Псковское Агентство Информации

Интрига обсуждения держалась на том, чтобы для начала узнать, каким образом проект одиозной застройки, планировочная схема которого находилась в помещении городского управления по градостроительной деятельности, попал именно туда. Именно его публикация для всеобщего обозрения в «Псковской губернии» привела к отзыву по рекомендации губернатора постановления главы города о назначении публичных слушаний: выяснилось, что такого рода «уплотнительную застройку» у стен Покровской башни губернатор не приемлет. Соответственно, на нее открылись глаза у государственного комитета по культуре, руководитель которого заявил, что возглавляемый им орган никогда не давал ни технического задания, ни согласования на представленный проект.

Соответственно, перезонировать нечего, потому что не подо что.

Но планировочная схема лежала для изучения посетителями градостроительного управления целый месяц. Ее обсуждали в книге отзывов, в том числе сотрудники организаций проектировщика и застройщика, и ни у кого не возникло даже предположения, что этот план – случайно вырвавшийся «на волю» черновик или – хуже того – фальшивка.

Собственно, дискуссия и открылась вопросом Андрея Турчака к директору «Псковгражданпроекта» Аркадию Гинделесу: «Давайте послушаем разработчиков. Так как ваш проект попал туда?»

Андрей Турчак: «Общественное мнение жителей Пскова может разойтись в итоге с мнением специалистов». Фото: Артём Аванесов, Псковское Агентство Информации

Аркадий Гинделес начал мягко: «Спасибо, что пригласили на совещание. Действительно, нам очень приятно здесь быть…», на что получил реплику губернатора с очередным упоминанием ключевого слова всей дискуссии: «Ну здесь уже, кажется, кто-то лукавит…».

Аркадий Феликсович выглядел совершенно искренне: «Нет, на самом деле не лукавлю. Если честно сказать, то, что последние годы происходит, может только радовать… Та же Покровская башня. Уже сколько лет её, грубо говоря, оплакивали, сколько лет пытались восстановить, так и не удалось. Дороги, всё остальное... Поэтому мне приятно, что Совет возродился. Вернее даже не возродился — его раньше вообще не было…»

Покончив с комплиментами губернатору, Аркадий Гинделес попытался объяснить необъяснимое: «На самом деле для меня было открытием, когда в интернете я увидел жилую застройку. Я сам лично поехал. Лежат тома, большие, сброшюрованные. Хранятся они, как я понял, в сейфе. Эти тома со всеми регистрационными журналами, журналом отзыва я попросил, мне показали. Их и должны были обсуждать, на наш взгляд».

Но одновременно на обзор публики весьма откровенно были выставлены вполне осязаемые версии предполагаемой застройки, которая и вызвала общественный протест. Что такое перезонирование земельного участка, понимают немногие, и суть документов о перезонировании поймет не всякий. Но оценить последствия такого перезонирования по картинке, когда ранее запрещенное становится разрешенным, могут многие. Что и произошло.

Теперь Аркадий Гинделес сожалеет об открытости своих коллег, имен которых он якобы не нашел: «Может, моя ошибка, ошибка заказчика, что мы не совсем подкованы в этих играх и не проследили, что может, кроме того, что вынесено на обсуждение, обсуждаться ещё что-то. Посмотрел — листы лежат. Спрашиваю: «Откуда они?». Для меня было шоком увидеть их. Попытался я узнать, откуда они там появились, но, к сожалению, не смог. На самом деле, скорее всего, это наши же двухлетней давности. Мы вариантов пятнадцать, наверное, прорабатывали за это время. В результате ни один из этих вариантов не прижился по тем или иным причинам».

(Одну из причин г-н Гинделес объяснил: «Заказывал заказчик историческую записку в НПЦ и какие-то варианты отпадали»). Собственно, вариантам только и оставалось, что отпадать: какие могут быть проекты застройки в запрещенном для этого месте?

Аркадий Гинделес твердо сообщил в русле последних заявлений Андрея Турчака: «Последний вариант, которым мы занимаемся, это исключительно гостиничный комплекс».

«От каждого слова, сказанного вами здесь, очень многое зависит»

Владимир Раскот: «Мы на открытом аукционе приобрели этот актив, на территории бывшего психоневрологического диспансера. Я отлично понимаю, что этот объект находится в охранной зоне памятника». Фото: Артём Аванесов, Псковское Агентство Информации

Если бы бумага могла краснеть, то в этом месте она покраснела бы: во всех документах о перезонировании, подготовленных как самим застройщиком, так и на основании его заявлений администрацией города и представленных для публичных слушаний, стояла одна и та же фраза: «…изменить территориальную зону Р-1 (зона природных ландшафтов с объектами культурного наследия: памятниками, ансамблями, достопримечательными местами), площадью 7839 кв. м, на территориальную зону С-1 (зона исторического центра города) для регенерации территории бывшего диспансера с использованием в дальнейшем под общественно-административный комплекс с элементами жилой застройки».

То есть профиль будущего проекта был обозначен достаточно ясно.

Аркадий Гинделес честно сказал, что была мысль изъять «отдельные листы» из управления по градостроительной деятельности, но он этой мысли не последовал: «Я спросил: «Можем ли мы, раз никто — ни мы, ни заказчик – не приносили, убрать это?» Они говорят: «Да, конечно, вы можете это убрать. На слушаниях можете что-то другое представить. Потому что это нас вообще не касается. Мы готовим слушания по перезонированию, и всё». Но я не стал убирать, потому что потом это будет интерпретировано, как мы что-то забрали и попытались ввести в заблуждение всех».

«Теперь забрали мы», - с невеселой улыбкой сказал Андрей Турчак и продолжил спрашивать.

Турчак: Так скажите, перезонирование под что? Там было же написано?

Гинделес: Зона Р-1 — рекреационная. В ней ничего нельзя строить. Если что-то разрушается, то просто разрушить и...

Турчак: А если уже построено?

Наталья Трунова: «Это очень интересная гостиница на 30-40 номеров и открытая общественная зона, которая может использоваться для проведения мероприятий». Фото: Артём Аванесов, Псковское Агентство Информации

Гинделес: Если это памятник, то, соответственно, нужно реставрировать. Если это — не памятник, то, вообще, нужно...

Турчак: То есть вообще?..

Гинделес: Да, он должен рушиться, и его должны сносить. Но это — зона Р-1, поэтому...

Турчак: А приспособление существующего здания может быть?

Гинделес: Безусловно, если оно есть, его можно приспособить. Но не вылезая никуда…

Эту же информацию подтвердил и представитель застройщика (ООО «Альянс-риэлти») Владимир Раскот, который обошелся без комплиментов: «Нам не очень приятно, в отличие от Аркадия Феликсовича, что мы услышали в свой адрес какую-то... Особенно из уст Льва Марковича. Мы, заказчики, на открытом аукционе приобрели этот актив, на территории бывшего психоневрологического диспансера. Я отлично понимаю, что этот объект находится в охранной зоне памятника. Мы запросили технические условия в комитете по культуре, где рекомендовалось не только восстановление существующего объекта, но в то же время было рекомендовано уточнить основные параметры проектирования. То есть градостроительные регламенты. На основании этого мы заключили договор со «Спецпроектреставрацией», где нам был выдан историко-архитектурный опорный план. И сделан вывод о том, что это — природно-ландшафтная зона объекта культурного наследия, где не разрешается никакая деятельность по строительству.

На основании этого мы обратились в комитет по культуре и направили туда эскиз восстановления существующего здания. После этого мы вступили в длинную переписку, было обращение и к Елянюшкину, и к Перникову, и к Лузину, мы получили в конце концов ответ: обращайтесь снова в комитет по культуре, объясняйте создавшуюся ситуацию с тем зданием, которое мы приобрели на законных основаниях, что с ним делать дальше. После этого все-таки была получена рекомендация о том, что возможно выйти с предложением о перезонировании, то есть изменить территориальную зону Р-1 с объектами культурного наследия на зону С-1».

Так, с самого начала обсуждения, стало очевидно, что проектировщик и застройщик изначально понимали, какое здание и на каком участке земли было приобретено на аукционе в июне 2008 года. А инициативу о перезонировании (то есть вариант решения «создавшейся ситуации») господа прямо возложили на областной комитет по культуре.

Юрий Ширяев: «Сказать что-то новое о концепции нельзя, потому что старой нет, у нас единственная концепция». Фото: Артём Аванесов, Псковское Агентство Информации

Андрея Турчака такой вариант не устроил, и снова прозвучало ключевое слово дискуссии: «Коллеги, я вас сразу остановлю. Вы тоже начинаете лукавить. Не возможно, а необходимо было написано в этом документе. У меня лежит заключение госкомитета по культуре, которое они направили в адрес начальника управления градостроительной деятельности администрации города Пскова. Чёрным по белому написано: необходимо, если что-то вы собираетесь там делать, но нигде не написано: возможно. Давайте будем предельно четкими в формулировках, потому что от каждого слова, сказанного вами здесь, очень многое зависит».

Но Владимир Раскот то ли не услышал губернатора, то ли не понял его, и продолжил описывать ситуацию так, как она происходила: госорганы один за другим не возражали против перезонирования, давая свои согласования: «На основании имеющихся писем мы внесли этот вопрос в госкомитет по имущественным отношениям, который не возразил против изменения зоны Р-1 на зону С-1. И 2 февраля 2011 года глава города издал постановление о проведении публичных слушаний».

Г-н Раскот подтвердил, что сугубо юридически речь идет не о каком-то проекте, а только о самом факте перезонирования, но и не обсуждать вероятный проект застройки невозможно: люди понимают, что перезонирование делается не для новых значков на плане города.

Раскот: Речь идет не про обсуждение какого-то проектного решения, а просто о возможности перезонирования. Тема публичных обсуждений совершенно другая. Поэтому очень обидно, когда мы прочитали такое про себя в газетах, вот господин Лев Маркович… (Владимир Раскот явно не мог успокоиться по поводу статьи в «Псковской губернии»).

Турчак: Вы книгу отзывов-то читали?

Раскот: Да всё читали.

Турчак: Можно просто её открыть, и не надо читать газету. Значит, все-таки проект обсуждался или перезонирование?

Раскот: Нет, перезонирование, но были такие обсуждения, как будто уже проект.

Ирина Голубева: «Предложения по застройке этой территории законодательно вообще не могут иметь места». Фото: Артём Аванесов, Псковское Агентство Информации

Турчак: Мы об этом и говорим, что перезонирования без проекта не может быть. Как граждане могут что-то обсуждать, не видя проекта?

Раскот: В материалах в управлении архитектуры, которые может каждый прочитать, приложено, что это специальная зона и там…

Турчак: Но без картинок…

Раскот: Без картинок, но, по крайней мере, там были перечислены все объекты, которые возможны для строительства в специальной зоне С-1.

Всё это было бы просто игрой слов, если бы не отражало реальную технологию продвижения проектов, реализация которых нарушает зоны охраны памятников: как говорится, от идеи до воплощения: сначала замысел, потом – уточнение существующих ограничений, потом – поиск разного рода способов обойти ограничения, затем – обходные маневры и в случае успеха – сама стройка.

Что значит для рядового горожанина замена одной буквы: зона Р-1 меняется на зону С-1? Ничего. А для памятника истории и культуры это может быть тем, что называется на языке архитекторов «моральным уничтожением памятника», когда вот он – есть, а увидеть его в природном окружении и подлинном величии невозможно [ 2 ].

Покровская башня уже пережила это унижение, длящееся до сих пор, в 2007-2008 годах [ 3 ]. И проект скандального высотного дома на площади Героев-десантников был разработан в институте «Псковгражданпроект», и уже тогда звучали вопросы: когда вы проектировали, вы понимали, ЧТО и КУДА вы проектируете? И в то время проектировщики уверенно, даже высокомерно, отвечали: да, понимаем, и довольны результатом. Назвали этот дом «новой визитной карточкой Пскова». И ведь в каком-то смысле оказались правы. Вот она – визитная карточка воинствующего невежества.

Сейчас очевидно уже многим: стоит однажды пробить брешь в зоне охраны памятника – и устремятся туда «последователи» и «продолжатели».

«А просто чтобы не переводили стрелки на управление архитектуры, извините за сленг»

Владимир Шуляковский: «Все это место обильно полито кровью наших предков, то есть это практически поле ратной славы, если называть вещи своими именами». Фото: Артём Аванесов, Псковское Агентство Информации

Увидев, что проектировщик и застройщик ушли в некую смесь несознанки с глухой защитой, на помощь им поспешила председатель государственного комитета по инвестициям, туризму и пространственному развитию Наталья Трунова.

Что ни говори, а стратегическая деятельность придает системности в подаче материала: г-жа Трунова переключила внимание аудитории на слайды с описанием будущей туристической инфраструктуры Пскова, в частности, проекта благоустройства набережной реки Великой, расписала масштабы туристических проектов на базе объектов культурного наследия, финансируемых из средств Всемирного банка (музеефикация Покровского комплекса среди них) по проекту «Сохранение и использование культурного наследия в России». Она не упомянула однако о том, что средства эти являются заемными. Часть их придется отдавать Всемирному банку, часть – правительству РФ (федеральному бюджету). Правда, делать это будет нужно следующим поколениям руководителей области и страны, через полтора десятилетия.

Создается впечатление, что кто-то один до отдачи долгов точно не доживет – либо шах, либо ишак. На доходы, способные покрыть займы, никто и ни в какой перспективе всерьез не рассчитывает. Но сейчас ещё можно смело делить заемные средства, поступление которых должно начаться в 2011-2012 годах.

Описав желаемое будущее туристской реконструкции Пскова «с использованием общественных пространств», Наталья Трунова исподволь подвела участников к обсуждаемому проекту гостиничного комплекса, подтвердив таким образом, подо что планировалось перезонирование земельного участка: «Данный проект обсуждается нами как гостиничный комплекс. Это очень интересная гостиница на 30-40 номеров и открытая общественная зона, которая может использоваться для проведения мероприятий, а также закрытая общественная зона, которая будет скрывать элементы гостиничного комплекса общим пространством, в котором предполагается и общественное питание, и торговля сувенирами. Это 80 рабочих мест, чуть более 3 млн. инвестиций. Я благодарна Игорю Ивановичу Лагунину, который неоднократно встречался с разработчиками и давал рекомендации, как правильно использовать данную территорию, за его очень конструктивную позицию».

Стало ясно несколько вещей. Первое: проект непосредственно курируется комитетом по инвестициям и туризму. Второе: проект в реальности где-то существует, но «презентация «Псковгражданпроекта» досталась не всем». Очевидно, что он пока не соответствует ограничениям, выставленным губернатором, поэтому доступ к нему ограничен. Третье: проект коррекции зон охраны и замены территориальных зон не просто поддерживался государственным комитетом по культуре, но и консультировался аффилированным с этим комитетом специалистом Игорем Лагуниным. То есть – ничего случайного! Всё планомерно. Только возникший скандал не входил в планы застройщиков и привел к сбою темпа движения.

Андрей Турчак понял, что между концепцией гостиничного комплекса и его визуализацией может быть не просто большая дистанция во времени, но и значительная разница в восприятии.

«Таким образом, мы пока эскизных прорисовок самого туристического комплекса не видим, их нет в принципе или…», - начал спрашивать губернатор, и тут же получил предложение от Аркадия Гинделеса: «Самой гостиницы нет. Но присутствует архитектор, он бы рассказал основную концепцию. Поэтому если бы позволили…»

Губернатор позволил, но на время подготовки заблаговременно принесенного планшета с эскизами попросил выступить начальника отдела градостроительных разработок управления по градостроительной деятельности администрации Пскова Ольгу Соколову, которая, неожиданно для многих, раскрыла секрет Полишинеля – откуда в помещении для ознакомления граждан с материалами для публичных слушаний появились планировочные схемы проекта «общественно-административного комплекса с элементами жилой застройки».

Правда была понятна и ожидаема: как выяснилось, скандальные эскизы принес лично Владимир Раскот: «Поскольку «Псковгражданпроект» никаких проектных материалов нам не представлял, поэтому официально заявляю, что никаких проектных графических материалов мы в это помещение не представляли. С самого начала вместе с нами работал представитель заказчика Владимир Иванович Раскот. Он подошел и спросил: нам приносить графические материалы, и я ответила: да, вы можете принести всё, что вы считаете нужным, все будет выложено и повешено. Все графические материалы, которые он принес (и большие планшеты, и несколько листов формата А3) всё лежало там. Это я официально заявляю».

Легко отбив сумбурный наскок проектировщика и застройщика («Я не знаю, мне надо в архиве посмотреть, что у нас было», «На этой экспликации я не видел», «Документ не наш»), Ольга Алексеевна отрезала: «…А просто чтобы не переводили стрелки на управление архитектуры, извините за сленг. Мы исключительно провели процедуру, соблюли всё. Народу приходило очень много, я сейчас перезвонила по мобильнику на работу, попросила, чтобы мне напомнили цифры, в журнале регистрации 89 записей, в журнале отзывов и предложений 82 записи. В процентном соотношении примерно 60% против перезонирования, где-то примерно 40% за перезонирование. Вот так».

Брать на себя даже долю ответственности за подписи на письмах начальника управления градостроительной деятельности администрации города Ирины Клименко Ольга Соколова категорически не желала.

«Чисто архитектурными средствами развернуть, как избушку, - к людям передом, к лесу задом»

Инга Лабутина: «Я считаю совершенно надуманным предложенный пересмотр зонирования, который отнял силы у многих людей и заставил волноваться и рядовых псковичей, и специалистов». Фото: Артём Аванесов, Псковское Агентство Информации

Настало время для выступления автора проекта – сотрудника ОАО «Псковгражданпроект» архитектора Юрия Ширяева.

Ни словом не упоминая, что первый вариант застройки у Покровской башни четырехэтажными зданиями принадлежит именно ему, архитектор, который в своё время (осенью 2009 года) предложил сделать над Покровской башней металлический шатер [ 4 ], начал свой немного сбивчивый рассказ по огромному планшету, который, стоя, держали два человека. При этом визуализации самого проекта было посвящено фактически лишь одно изображение из многих, на всех остальных была Покровская башня, в том числе до восстановления шатра, и какое отношение имели эти картинки к проекту – не понятно.

Г-н Ширяев не был готов говорить, но выступать от имени проектной группы оказалось больше некому или никто не захотел. Не имея конкретного материала для того, чтобы держать слово по существу, Юрий Михайлович немилосердно путался и постоянно срывался на тему объединения пешеходных зон вокруг псковских памятников.

В какой-то момент показалось даже, что речь на Совете идет о маршруте для пешеходных экскурсий, а не о проекте новой застройки: «Сказать что-то новое о концепции нельзя, потому что старой нет, у нас единственная концепция.

Концепция своими корнями произрастает из конкретных градостроительных проблем. В историческом городе Пскове существует разрозненные участки пешеходных зон, которые не представляют сеть. Сейчас появляется возможность каким-то образом привести их в систему. У нас есть пешеходная зона у набережной реки Великой, потом Примостье, потом фрагментами вдоль Псковы, фрагментами вдоль крепостной стены. Пешеходное направление – как нитка, связующая все наши памятники.

Есть еще один памятник, о котором знают все, но никто не видел, потому что он пространством никак не обозначен. Это место, где было явление Богородицы у Пролома. Сегодня существующая застройка развернута к этому месту задом. Концепция в том, чтобы развернуть ситуацию наоборот, закрыться от шума и газа, обратиться к людям, к городу, к памятникам и не вырубать всё, а, наоборот, добавить зелени у Покровского бастиона. И гостиницу предполагается чисто архитектурными средствами развернуть, как избушку, - к людям передом, к лесу задом. Мы сносим даже заднюю часть этой гостиницы, оставим только основной корпус, который показан на нижней картинке. Больше мы ничего не показываем, потому что проекта нет. Это даже не эскизный проект, это концепция, направление нашего движения. Всё».

По лицам участников заседания было видно, что они пытаются следовать логике пространственного путешествия по объекту, предлагаемому Юрием Ширяевым, но безуспешно: предмет разговора таял на глазах, как последний апрельский снег.

Губернатор сначала обошелся одной репликой: «Самое главное, что проекта нет. А как без проекта можно дальше что-то обсуждать?» и задал вопрос про использование подвальных помещений бывшего диспансера под музей, который, по некоторым предложениям, можно было бы соединить со слухами – подземными контрминными галереями, которые являлись частью оборонного комплекса псковской крепости.

«Сейчас рано об этом говорить, когда появятся эти артефакты, их будем включать», - без оптимизма ответили проектировщики, хорошо знавшие о том, что слухи уже исследуются.

Эффект радужной презентации Натальи Труновой исчез, как не было, и перед Советом проект предстал как есть – без деталей, без проработки, без понимания последствий застройки.

Андрей Турчак не скрывал разочарования: «Вы понимаете, что мы не можем двигаться в порядке: сначала перезонирование, потом получение от вас проекта. Я говорю про предпроектное предложение. Сначала мы должны понимать, что там будет, а после этого выносить вопрос на общественные слушания. Именно в таком порядке мы должны двигаться, чтобы потом не получилось, как в последнем случае, когда появляются какие-то картинки, за которые ни вы не хотите нести ответственность, ни проектировщики, ни городской отдел архитектуры. Когда мы сможем понять, что там будет?» - «Не сегодня». – «Это уже понятно». – «2-3 месяца». – «Хорошо, техническое задание вам кто-то уже формулировал на эту работу?» - «Частично». – «Что значит частично? Техническое задание должно быть вынесено сюда, с некими предпроектными прорисовками, проработками. Мы должны его посмотреть». - «Андрей Анатольевич, на сегодняшний момент вообще никакие решения невозможны, потому что это зона Р1, там ничего нельзя делать».

Вот и вернулись в отправную точку.

Какое вредное это дело – бежать впереди паровоза! Всё равно он тебя догонит.

«Попытки застроить это место нам представляются тем же самым, что застроить Куликово поле или Брестскую крепость»

Лев Шлосберг: «В 2008 году произошла государственная управленческая ошибка при продаже этого здания инвестору. Она очевидна». Фото: Артём Аванесов, Псковское Агентство Информации

Слово взяла председатель Псковского областного отделения ВООПИиК Ирина Голубева: «Мы говорим о градостроительных регламентах. Но ни в каком проекте – ни в первом варианте, ни в представленном сейчас – не учтена охранная зона и режим охранной зоны. Р-1 – это градостроительный регламент. Охранная зона это – охранная зона проекта зоны охраны. У нее свои требования, строительство в охранной зоне запрещено, за исключением регенерации и мероприятий, направленных на сохранение памятника. В данном случае памятниками являются Покровская башня, крепостная стена, бастион и памятник в честь 300-летия победы над Стефаном Баторием. И культурный слой Пскова, конечно. Поэтому предложения по застройке этой территории законодательно вообще не могут иметь места».

Ирина Борисовна протянула ниточку к первому вопросу дискуссии на Совете – об изменении системы зон охраны в Пскове: «Первый наш такой тяжелый вопрос [ 5 ] взаимосвязан и с этим вопросом. Лишая охранной зоны отдельный памятник (Покровскую башню, крепостную стену, бастион – они все федерального значения [ 6 ]), мы окажемся вне охранной зоны этих памятников. Но тогда придется разрабатывать отдельную зону для Покровской башни, а также для федеральных памятников в ее окружении. Здесь замкнутый круг! Изменения градостроительных зон согласно регламентам ничего не дают: всё равно всё вернется к охранной зоне».

Круг заседания замкнулся – и у Андрея Турчака, похоже, голова пошла кругом. Справа от него сидели чиновники и застройщики, которые в очередной раз подставили его по полной программе. Слева – представители общественности, которые составляют в Совете большинство и не идут на компромисс. И губернатор бросил не лучшую свою реплику: «Вы забыли еще про несколько предметов охраны в этой зоне. Вы там перечислили Покровскую башню бастион, а еще есть мусорные пакеты, банки из-под пива, фекалии и прочие вещи. Это тоже наш предмет охраны, за который мы боремся, стоим и стоять будем до последнего. Зарастём все по уши!».

Наверно, губернатору хотелось разрядиться: заканчивался третий час разговора.

Андрей Турчак передал слово архитектору Владимиру Шуляковскому, возглавлявшему рабочую группу Совета.

Владимир Николаевич был также категоричен и не отказал себе в возможности почти с мрачной иронией напомнить инициаторам проекта, что люди умеют видеть, читать, думать и делать выводы: «Я хотел бы напомнить, что обсуждалось и под каким текстом это было: «для регенерации территории бывшего диспансера с использованием в дальнейшем под общественно-административный комплекс с элементами жилой застройки». Это так звучало. То есть не только картинки взялись неизвестно откуда, но, наверно, и название. Наверно, не вы придумали».

После чего г-н Шуляковский изложил недвусмысленное заключение рабочей группы Совета: «Этот сквер замыкает собой пешеходно-туристические маршруты и объединяет зеленую зону, которая расположена по поймам рек. Сквер имеет мемориальное значение, то есть это стела на площади Победы, монумент «Вечный Огонь», монумент в честь победы над Стефаном Баторием, Покровская башня, и далее памятник «Танк Т-34».

На всем протяжении этой зеленой зоны, окольцовывающей исторический центр города, здание психдиспансера является единственный диссонирующим элементом.

Это историческое место наиболее драматических событий, героической обороны Пскова от Стефана Батория о которых в свое время Карамзин написал, что Псков спас Россию. Здесь находятся Покровская башня, крепостная стена, контрминные ходы, остатки крепостного рва. Все это место обильно полито кровью наших предков, то есть это практически поле ратной славы, если называть вещи своими именами. И попытки застроить это место нам представляются тем же самым, что, например, застроить Куликово поле или застроить Брестскую крепость.

Эта территория входит в охранную зону памятников федерального значения, где запрещено новое строительство, может быть только использование существующих зданий с приведением их параметров к требованиям регламентов.

Всем понятно, что туристам, кроме того, чтобы иметь места, где можно было бы переночевать и покушать, нужен еще объект, который можно показать. То есть застроить это место – это значит навсегда потерять такой потрясающий объект показа как это поле ратной славы.

Здание психдиспансера со всех точек зрения является элементом диссонирующим, является очевидной градостроительной ошибкой, такой же, как, например, кинотеатр «Октябрь».

Мы понимаем, что здание – это определенная материальная ценность, оно имеет собственника. Не имея возможности исправить градостроительную ошибку, не нужно ее усугублять. Мы считаем, что никакое новое строительство в этом месте невозможно.

Мы не рассматривали принципиально ни качество архитектуры проекта: ни этот вариант, ни тот, что представлен в управлении архитектуры. Мы рассматривали собственно возможность или невозможность строительства. И пришли к выводу, что здесь никакое строительство невозможно. Нужно предложить инвестору реконструировать существующее здание, раз уже так получилось, использовать его в качестве гостиницы».

Собственно, это был диагноз ситуации.

Андрей Турчак слушал Владимира Шуляковского, и по его лицу было видно, что он пытается найти выход, но не находит его.

Дослушав Владимира Николаевича, губернатор произнес: «Использовать его по назначению. Это в порядке шутки, не обижайтесь».

Действительно, дело защиты памятников истории и культуры становится похоже в Пскове на деятельность ненормальных лиц. Потому что когда охрана памятников не является нормой, то занимающиеся ею – ненормальные люди.

Не придя ни к какому выводу, но не имея возможности не сказать совсем ничего, Андрей Турчак попытался сформулировать принцип подхода: «Мы же с вами здесь и собрались для того, чтобы искать компромисс между позицией профессиональной общественности и просто общественностью, гражданами Пскова, которые впервые на нашем совете присутствуют, чиновниками и инвесторами. Поэтому мы просто обречены этот компромисс найти, и должны в этом направлении двигаться с минимальными потерями для такого великого памятника как Покровский комплекс…»

Было видно, что губернатор заколебался. Он обратился к долгое время сидевшему молча Анатолию Кирпичникову: «Анатолий Николаевич…»

Анатолий Николаевич вышел из задумчивости, в которой пребывал, и выдал: «Я бы присоединился к тем голосам, которые отстаивают мысль о сбережении этого замечательного места, потому что если там будет какая-то застройка, она, конечно, будет заслонять его. Поэтому действительно это… психическое здание пусть остается, и может быть приспособлено под гостиницу. Все остальное строить не надо». – Анатолий Кирпичников размышлял на глазах у всех и довел-таки свою мысль до логического завершения. – «Но я хотел еще дальше пойти. Это здание нам тоже полено в глазу. Если Андрей Анатольевич, вдруг… если вы, допустим, с вашей командой у этих собственников выкупите это место, тогда мы и этот диспансер сломаем. И тогда будет совершенно замечательное событие!».

«Ломать – не строить!», - почти с отчаянием произнес губернатор и, хорошо предполагая, что услышит, передал слово Инге Лабутиной.

«Система охраны памятников в посещаемом туристами городе – это гордость или стыд?»

Инга Константиновна со свойственной ей подробностью и аргументированностью изложения вопроса свела ситуацию воедино:

«Этот участок от Покровской башни до улицы Калинина имеет, по крайней мере, тройную защиту. Здесь ныне действующий проект охранных зон Окольного города и археологического культурного слоя. Кроме того, генплан, принятый в 2010 году, включает в себя эту же охранную зону. И, наконец, правила землепользования и застройки города Пскова, которые приняты в 2003 году, тоже предусматривают, что это рекреационная зона с историческими памятниками, то есть ценный исторический ландшафт, который не может содержать новой застройки.

Это все наряду с тем, что участок необыкновенно важен в военной истории Пскова, в патриотическом воспитании, что здесь для проведения юбилейных событий нужно иметь большее пространство. И надо обеспечить визуальную доступность памятника, потому что если мы с площади Победы от стелы Пскова как города Воинской славы посмотрим в сторону Покровского комплекса (если здесь будут трехэтажные здания), мы увидим только шатер. То есть сам массив башни окажется недоступным для лицезрения».

Ученый с репутацией принципиальнейшего человека, Инга Лабутина не преминула вспомнить о пакете документов, представленном для публичных слушаний, и напомнила, что «впервые термин «регенерация застройки» присутствует на согласовании комитета по культуре и туризму еще в 2008 году, Причем под регенерацией там прямо понимается создание административного здания с элементами жилой застройки. Много оговорок, но называется это регенерация. И вот этот лукавый термин регенерация, как сказала Надежда Ивановна [Волова] проходит сквозняком через все документы. Мы продолжаем слышать этот термин для обозначения новой застройки. Если по-настоящему говорить о регенерации, то это возобновление рвов и остатков сооружений начала XVIII века которые здесь есть.

Я считаю совершенно надуманным предложенный пересмотр зонирования, который отнял силы у многих людей и заставил волноваться и рядовых псковичей, и специалистов. Пока тут есть охранная зона, эта охранная зона действует, какой режим ни берите. Это охранная зона Окольного города!».

Пожалуй, впервые за все время работы Совета Инга Константиновна была столь эмоциональна: «Встает вопрос о том, кто же у нас защищает памятники. То, что у нас любят инвестора, это прекрасно. Мы знаем очень хороших инвесторов, которые выполняли все правила законодательства. Но здесь инвестор пришел уже в 2008 году с мыслью о строительстве! И вся эта история тянется, когда мы обманываем архитекторов и сами себя!

Вспомним, что для псковичей и для России значит это святое место. И то же самое – для развития туризма. Мне кажется, что, наверно, это не так кажется тем, кто его развивает. А мы видим, что сейчас принимаются энергичные меры для развития туризма. Но система охраны памятников в посещаемом туристами городе – это гордость или стыд? А мы должны гордиться достижениями в охране памятников и не нарушать как историческую справедливость по отношению к этому месту, так и юридические права этого места».

Второй подряд участник Совета представил полноценное комплексное заключение по ситуации, которое по существу не оставляло выбора.

Андрей Турчак с тяжелым вздохом обратился к представителям проектировщика и застройщика с вопросом. Представители ответили честно.

Турчак: Скажите, насколько реально вписать то, что вы задумали, в существующие объемы?

Гинделес: Абсолютно нереально вписать в существующий объем.

Раскот: Из этого проекта не получится и 10% того, что предполагалось на той стадии, когда приобретался участок. Поэтому, к сожалению, ничего нельзя добавить больше.

Турчак: Значит, будем искать компромисс. Когда вы сможете подготовить эскизные прорисовки? Не на пальцах, как вы сегодня показывали…

Гинделес: На следующее заседание можем.

Губернатор посмотрел почти одновременно на Аркадия Гинделеса и Владимира Шуляковского и произнес: «Условие по поводу музейной функции обязательно: идея подземного музея с раскрытием контрминных ходов. Если бы вам удалось в проекте все увязать, то, поверьте, что и мнение рабочей группы, и Совета могло бы в какой-то мере развернуться в вашу сторону. Этот очень важный вопрос вы с проектировщиком должны проработать. Вместе с ВООПИиКом, с археологами и с членами рабочей группы, которую возглавляет Шуляковский. Владимир Николаевич, это не значит, что вы меняете свое решение, я прошу просто участвовать в этом обсуждении. Чтобы посмотрели, что предлагается. Садитесь вместе, у вас есть практически месяц, даже больше, и договаривайтесь».

Мысль о том, что каким-то образом может свершиться чудо, и непримиримые позиции могут сойтись, не оставляла Андрея Турчака.

«Здание, построенное в 1938-году, вот так аукнулось через 70 лет»

Заместитель председателя Псковского отделения ВООПИиК Лев Шлосберг напомнил про другое желаемое чудо: «Думаю, что все присутствующие здесь понимают, что никто из лиц, отстаивающих неприкосновенность зоны Р-1 около Покровской башни, не является защитником мусорных пакетов и того безобразия, что там сейчас творится.

На мой взгляд, в 2008 году произошла государственная управленческая ошибка при продаже этого здания инвестору. Она очевидна. Это известная история: стоит произойти одной градостроительной ошибке, она будет тянуть за собой следующую. Соответственно, единственное от Великой до Псковы здание, которое вторгается в территорию Окольного города и бывшего крепостного рва, построенное в 1938-году, вот так аукнулось через 70 лет.

Господа инвесторы и проектировщики сказали чистую правду, что имеющийся сейчас объем здания не позволяет им сделать бизнес-проект. Они покупали его не в целях благотворительности, было потрачено 44 млн. рублей.

Поэтому нужно рассматривать возможность компенсации инвестору в иных местах города Пскова, возможных для возведения гостиничных комплексов, тех потерь, которые, совершенно очевидно, он уже несет на этом месте.

Это и есть, на мой взгляд, та территория компромисса, о которой Вы упомянули, Андрей Анатольевич.

Ситуация такова, что есть абсолютно четкая развилка позиций: подлежит ли это место какому бы то ни было новому строительству, и здесь позиции абсолютно не сращиваемые, абсолютно.

Если все останется без изменений, мы получим инвестора с убытками и не сможем найти желающих заниматься благоустройством и музеефикацией этого места. А мы должны вернуться к музеефикации Покровского комплекса в целом – от реки Великой до Вечного огня и всей площади Победы, это неизбежно, это совершенно очевидно, это единый комплекс, и рядом с улицей Калинина есть еще нераскрытая Свинузская башня, ее исследование в будущем повлияет на ситуацию.

Здесь никто не является врагом инвестора и врагом проектировщика. Мы были в шоке от того, какие конкретные версии использования этого места были предложены, потому что мы считаем сам факт представления такого рода проектов как возможных к реализации абсолютно недопустимым».

Как по-разному, оказывается, можно понимать слово «компромисс» в рамках одного Совета.

К столь решительному компромиссу губернатор не был готов и счел необходимым уточнить свою ранее высказанную компромиссную позицию: «Просьба рабочей группе вместе с инвестором и проектировщиком не потратить этот месяц зря, попытаться максимально учесть сочетание музейной, туристической общественной функции без элементов жилищного строительства. И вынести этот проект на наше следующее заседание».

Но тема общественного мнения не может быть на втором плане на общественном совете, и Андрей Турчак отреагировал на последнее выступление:

«Что касается общественного мнения, Лев Маркович, то как только мы получим более-менее внятные прорисовки, поверьте, что общественное мнение жителей города Пскова может разойтись в итоге с мнением узких специалистов. Такое тоже возможно. Это демократия называется.

Поэтому мы постараемся максимально прозрачно обеспечить процесс этих общественных слушаний, максимальную информационную доступность к тому итоговому варианту, который, я надеюсь, разработают вместе рабочая группа и инвестор. А дальше будем искать с узкими специалистами возможности вписать то, что будет разработано и поддержано общественностью, в нормы закона. И это в данном случае будет не компромисс с законом. Потому что компромисс с законом, как мы знаем, невозможен».

На самом деле невозможен (хотя постоянно происходит) не только компромисс с законом, но и многие другие компромиссы.

Вот Стефан Баторий тоже предлагал жителям Пскова компромисс – перейти под его власть. На стрелах пересылал «прелестные грамоты» за крепостную стену. Сулил материальные выгоды от такого политического приобретения.

Но отказались псковичи.

Показали себя бескомпромиссными людьми.

Много еще повидает на своем веку Покровская башня.

Константин МИНАЕВ

 

1 См.: Л. Шлосберг. Новый Пролом // «ПГ», № 13 (535) от 6-12 апреля 2011 г.

2 См.: В. Шуляковский. Растопыривая этажи // «ПГ», № 9 (378) от 5-11 марта 2008 г.

3 См.: Л. Шлосберг. С особым цинизмом // «ПГ», № 42 (411) от 22-28 октября 2008 г.

4 См.: И. Голубева. Фальшь-слава // «ПГ», № 49 (470) от 23-29 декабря 2009 г.

5 См.: К. Минаев. Лукавые комплексы. Часть первая // «ПГ», № 15 (537) от 20-26 апреля 2011 г.

6 Памятники Покровского комплекса не вошли в число 11 памятников истории и культуры Пскова, для которых начата разработка проектов новых зон охраны.