Голосовые неувязки

Сложно сказать, где было больше фальши – в зале или на сцене

«…Романс сегодня особенно грустен, и говорится в нем о далекой, недоступной вечерней звезде».
Тангейзер (Состязание певцов в Вартбурге), Рихард Вагнер.

Это был очень поучительный концерт. Другой такой трудно вспомнить.

Любовь Казарновскую по-прежнему называют «звездой мирового уровня», «великой певицей», «несравненной дивой», «лучшей Саломеей наших дней», «лучшей исполнительницей опер Верди…»

Причуды судьбы

В своих безуспешных попытках взять высокие ноты Любовь Казарновская опускалась все ниже и ниже.

Иногда, правда, сквозь дружный сводный хор хвалебных отзывов прорываются одинокие голоса недоуменных музыкальных критиков, указывающих на «фальшивые ноты», «осевшее дыхание», «растресканный голос», «крикливые верха» и «ужимки весьма сомнительного вкуса».

Шесть лет назад Любовь Казарновская со своим сольным концертом в Пскове уже выступала. И повода усомниться в своем мастерстве не дала. Тогда и с голосом, и со вкусом проблем не возникло.

И вот снова псковский концерт, на этот раз – на сцене областной филармонии. Зал здесь, в отличие от театрального, с акустическими провалами. Но это не мешало с успехом выступать ни Хибле Герзмава, ни Олесе Головнёвой, ни многим другим оперным певицам.

Однако Казарновской для выступления понадобился микрофон. Это притом, что из музыкальных инструментов на сцене находился только рояль. Вскоре стало понятно, что Казарновская-2012 – это микрофонная певица с очевидными вокальными проблемами.

Свою программу Любовь Казарновская назвала «Дороги любви, дороги судьбы. Посвящения».

Знаменитую певицу в пресс-релизах часто представляют как профессора, доктора музыкальных наук. Действительно, на сцене была доктор Казарновская, приехавшая в провинциальный город с лекцией.

Нынешняя ее программа – просветительская акция. Немного о Генделе, немного о Глинке, немного о Мусоргском… В промежутках звучит музыка.

Лучшей оказалась ария из оперы «Линда де Шамони» Гаэтано Доницетти. Лучшей она была потому, что спела ее не Казарновская, а молодая певица Анастасия Кутина.

Если бы не Анастасия Кутина, Зара Аретова (обе – сопрано) и Александра Антошина (меццо-сопрано), слушать было бы нечего.

Хорошо, что Казарновская часто уходила за кулисы, давая «дорогу любви, дорогу судьбы» молодым.

Плохо, что она возвращалась.

Любовь Казарновская не может не понимать, что ее нынешняя вокальная форма, мягко говоря, не идеальная. Поэтому, когда она находится на сцене, то старается от микрофона не отходить. Но беда в том, что микрофон не только увеличивает силу звука, но и доносит до самых далеких уголков зала все недостатки исполнения.

Казарновская все же спела несколько знаменитых номеров из Бизе, Чайковского, Вивальди… Она исполнила даже «Блоху» Мусоргского, разъяснив, что первоначально «Блоха» адресовалась не басам, а певице Дарье Леоновой (контральто). В завершении прозвучал романс «Ямщик, не гони лошадей».

Вниз головой

Поучительным этот двухчасовой концерт я назвал только по одной причине: зал был в полном восторге. Всё было так, как будто Казарновская по-прежнему умеет петь. Цветы, десятиминутные стоячие овации, совершенно искренние, произнесенные взахлеб, слова восхищения во время стояния в очереди в гардероб.

Люди восторгались не только перед Казарновской, но и друг перед другом.

Псковская публика известна своей доброжелательностью. Но не до такой же степени!?

Одинокие возгласы «Кошмар!»» тонули в бурных аплодисментах и криках «Браво!»

Похоже, публика, завороженная одним только громким именем «Казарновская!!!», вообще не прислушивалась к тому, что и как она поет.

Безусловно, это был худший концерт, на котором я когда-либо был.

На слушателей вывалили не отдельные огрехи и неточности, а целый массив несуразностей.

Псков стал свидетелем хроники пикирующего голоса.

Пикирование (франц. pique – падать вниз головой) – это «движение летающего тела по наклонной к горизонту траектории, сопровождающееся быстрой потерей высоты и нарастанием скорости».

С каждой новой арией Казарновская перечеркивала свою заслуженную репутацию большой оперной певицы. В своих безуспешных попытках взять высокие ноты она опускалась все ниже и ниже.

На это было больно смотреть. Хотелось самому куда-нибудь спикировать.

Казарновскую помнили здесь совсем другой. Ее любили не за дрожащий голос и не за театральное заламывание рук.

Совершенно не важно, по какой причине певец теряет голос. О том, что причина уважительная, Казарновская не раз рассказывала в своих интервью. Этому можно посочувствовать, но заниматься пропагандой оперного искусства, иллюстрируя это номерами столь низкого качества – довольно сомнительная миссия.

Вместо оперного пения слушателям преподносится пародия, поощряется дурной вкус.

Во время концерта, рассказывая о таком тонком и хрупком инструменте как человеческий голос, Любовь Казарновская произнесла: «В нас помещены Страдивари». Красивое сравнение. Однако, как известно, скрипки Страдивари перестают хорошо звучать, когда на них долго не играют.

С певцами другая проблема. Со временем голос от многократного употребления теряется. Не у всех и не всегда так катастрофично, но теряется. Это очень печально, но с такими вещами надо мириться.

Любовь Казарновская пробует дирижировать, снимается в кино и телевизионных шоу, помогает молодым талантам. Она востребованный человек. Но преодолеть искушение давать гастроли с билетами на концерты по 700-1500 рублей она пока не в силах. И так будет до тех пор, пока публика не возьмет на себя труд внимательно слушать то, что ей преподносят под видом высокого искусства.

Имеющий уши да услышит.

Алексей СЕМЁНОВ