Мы ставим точки над I
ОСНОВАНА В АВГУСТЕ 2000 года
Читать газету
Архив
Евгений Балагин. Фото: Дмитрий Лебедев
С Женей Балагиным мы познакомились в 2004 году. Тогда в «Псковской губернии» вышел на редкость добрый репортаж о предпринимателе, который своими руками, полностью за свой счет восстанавливает маленький исторический памятник – Дом привратника на Советской, 21б. Женя и его жена Маша собирались открыть там студенческое кафе. С тех пор мы не пересекались, но каждый раз, проходя по Советской, я вспоминала этих удивительных, очень верующих людей, решивших вложить свой труд в такое полезное для города дело.
Кафе всё не открывалось. Менялись в России президенты, в области – губернаторы, в Пскове – мэры и сити-менеджеры, а маленький желтый домик, теперь полностью восстановленный, так и стоял закрытым. Наконец нашелся новый телефон Балагина. Спрашиваю, так что же с Домом привратника.
- Так отжали его у меня, Свет! – как-то даже весело ответил Женя. – Не знаю, стоит ли теперь об этом писать… Столько лет прошло…
Я убедила его, что стоит. Потому что это не просто история Евгения Балагина, как он строил и лишился своей постройки. Это история Пскова с его многочисленными памятниками, которые рушатся, не найдя хозяев. Это моя история: как разрушилась моя собственная вера в разумное и справедливое государство.
В начале нового века Псков, если помните, готовился к большому празднику – 1100-летию с момента первого упоминания в летописи. Город приводил себя в порядок, и руинированные строения в центре были большой головной болью мэрии. В распоряжении «О мероприятиях по дальнейшему использованию недостроенных и разрушающихся зданий на территории города Пскова» от 21.04.2003 упоминался и Дом привратника по адресу: Советская, 21б.
Полуразрушенное здание стояло на самом видном месте – напротив Детского парка, прямо на туристском маршруте. Псковский пединститут (нынешний ПсковГУ), державший домик в оперативном управлении, деньгами был не богат. Не проявлял интереса к руинам и Московский патриархат; в мае 2003 года в КУГИ пришло письмо, что Псковское духовное училище не претендует на здание, где некогда проживал привратник семинарии. Ректор ПДУ протоирей Виталий Герусов дал обязательство и в дальнейшем «не предъявлять права на вышеуказанное здание».
Снос тоже не выход – всё-таки памятник регионального значения. Так что инвестор, пожелавший взять в аренду несколько еще не упавших стен и участок земли под ними, появился очень кстати.
Научно-производственный центр по охране и использованию памятников истории и культуры в мае 2003 года изъял Дом привратника из оперативного ведения ПГПИ, и уже 27 августа комитет по управлению госимуществом (Владимир Кушнир) и НПЦ (Василий Мусийчук) заключили охранно-арендный договор № 1510 с предпринимателем Евгением Балагиным. Аренда на 30 лет, реставрационные работы, а затем – приспособление памятника под кафе. В перспективе обещали предпринимателю, что здание можно будет приватизировать, когда появятся необходимые правовые акты.
Дом привратника до начала реставрации. 2004 г. Фото: Евгений Балагин
Взаимовыгодные условия: город получает симпатичный памятник архитектуры вместо руин плюс еще одного налогоплательщика, а Балагин – свое дело, работу на 30 лет вперед.
Отдельным пунктом в договоре прописывалось: «В качестве арендной платы Арендатор производит ремонтно-реставрационные работы по арендуемому памятнику, включая техническую и научно-техническую документацию, утвержденные Балансодержателем».
Так все и шло: паспорт памятника, проект, разрешение на производство работ. На следующий год о Балагине шепотом, словно боясь спугнуть, заговорили в среде реставраторов и археологов. Заказчик прислушивался к каждому слову специалистов. Не экономил на материалах и научных исследованиях. Оплатил весь объем археологических работ. Найденный в ходе раскопок кусок крепостной стены Среднего города законсервировал и приспособил к показу.
«По идее должно быть так: сначала памятник, а потом уже ты с твоими планами. Если твои планы сюда не помещаются – ты не ломай, не порти», - рассуждал Женя в ходе нашего интервью. Я слушала в немом изумлении. Это было время, когда Юрий Брохман (ООО «Псковинкомстрой») экономил на археологии под Золотой набережной, Сергей Баринов (ООО «Капиталъ Инвестстрой») заливал бетоном средневековый Новый торг на стройке на Некрасова, 38, а председатель областного комитета по культуре Александр Голышев оправдывал разрушение памятника XVI века тем, что водовод не может, «как гофрированный шланг», изгибаться слева направо. На их фоне Евгений Балагин, владелец ларька на Запсковье, казался странным добрым инопланетянином.
Тогда мне показалось, что это его близость к церкви так влияет на отношение к делу и месту, в котором живешь. Теперь не уверена.
Дом привратника тогда стал популярен у СМИ – все-таки редкий безусловно положительный пример в сфере охраны памятников. Маша уже начинала водить туристов на экскурсию:
- Я говорю: «Хотите спуститься в XIV век?» - «Да! Мы идем в XIV век!». И они туда все спустятся, еще постоят так, потрогают эту стену: «Ой, ничего себе!»
В апреле 2006 года председатель госкомитета Псковской области по культуре Виктор Остренко выразил Балагину благодарность «за большой вклад в реставрацию и сохранение объектов культурного наследия г.Пскова». Грамоту Женя получал одновременно с Виталием Ткаченко, только что завершившим строительство 4-звездочной гостиницы «Гелиопарк – Старые кварталы».
- Я пришел в рваных штанах, думал, мне в кабинете быстро отдадут это все, а меня поволокли на сцену, представляешь? – смеется Балагин. - Стою, никуда не деться. Они там, «налимы» в костюмах дорогих, и я, такой, зашел со стройки.
Это, наверное, одно из последних его приятных воспоминаний, связанных с Домом привратника.
А потом что-то изменилось. Тумблер истории с позиции «вверх» переключился в позицию «вниз».
В толстой папке, где Балагин в хронологическом порядке хранит связанные со стройкой документы, с 2007 года между согласованиями и актами сдачи-приемки выполненных работ начинают появляться письма от территориального управления Росимущества по Псковской области за подписью руководителя Игоря Смирнова. С предпринимателя вдруг начинают требовать долги по арендной плате – сначала десятки, потом и сотни тысяч рублей. Параллельно Росимущество настойчиво предлагает перезаключить договор аренды памятника и земельного участка на иных, куда как менее выгодных условиях. Затраты на реконструкцию в проекте допсоглашения уже не считаются арендной платой, а «могут быть зачтены» в качестве таковой.
Это допсоглашение Балагин не подписывает. Следом в папке появляются акты проверок и предписания Ростехнадзора, Роспотребнадзора, пожарной инспекции.
Пожарные были особенно усердны. Государственный инспектор г. Пскова по пожарному контролю Васильева Олеся Викторовна довела до суда свои претензии к деревянному навесу над стеной Среднего города – федеральному памятнику, который Балагин раскрыл и обустроил в соответствии с рекомендациями реставраторов. К счастью, суд внял разъяснениям комитета по культуре и освободил арендатора от административной ответственности.
«16 проверок милицейских за год, ты представляешь?». Но это уже не Дом привратника, это проверяли бизнес Балагина.
И тем не менее Женя продолжал стройку. Собственно, и выбора большого не было: в Дом привратника были вложены все доходы от бизнеса, все семейные сбережения. Родные Маши продали дом в Самаре, чтобы помочь зятю. Сами Балагины собирались продавать единственную квартиру – слава богу, передумали.
Дом привратника сегодня. 2013 г. Фото: Светлана Прокопьева
Кроме реставрации собственно Дома привратника Евгений Балагин получил в мэрии разрешение на строительство и сделал пристройку под кухню. 15 июня 2008г. управление строительства и архитектуры Пскова выдало ему разрешение № 60-29 на ввод в эксплуатацию объекта уже с пристройкой общей площадью 78,5 кв.м; в августе того же года был изготовлен кадастровый паспорт. А 12 сентября предприниматель, собрав полный пакет документов, обратился в УФРС по Псковской области с заявлением о государственной регистрации права собственности.
О том, как всё прошло, Женя рассказывает в лицах:
- Я собрал пакет документов, прихожу в Регпалату, отдаю. Юрист смотрит в мои бумаги: «Так, так, так, ну да, все хорошо, все отлично», - уже откладывает папку – и вдруг: «Какой у вас адрес?». И на телефон сразу: «Он пришел». Вот такая реакция: «Ой, знаете, у вас тут такая ситуация, не очень-то просто». Понимаешь? «Ну, не просто – так не просто. Так вы мне отказываете в регистрации? Пишите отказ, что вы мне отказали». – «Нет, нет! Мы…» Короче, документы забрали. Больше месяца промурыжили. Я уже успокоился, думаю: если что не так, обычно сразу говорят. Проходит месяц – все, я иду получать. О, господи, неужели это все сбылось наконец? Прихожу – а мне выписывают отказ в регистрации!
В приватизации Дома привратника Балагину отказали под тем предлогом, что это, мол, памятник.
Распоряжением Росимущества № 5-р от 11.01.07г. объект по адресу Советская 21б площадью 62,Зкв.м был передан в казну РФ как - внимание! - памятник регионального значения. Однако никто так и не смог объяснить, каким образом и на каком правовом основании у Российской Федерации возникло право собственности (выписка из ЕГРП от 10.02.10г.) на пристройку, которую Балагин построил на совершенно законных основаниях и за свой счет.
В феврале 2009г. Евгений Балагин направил заявление в Росимущество. Он предложил Федеральному агентству по управлению государственным имуществом либо разрешить ему приватизацию объекта, либо компенсировать затраты на реконструкцию. В марте пришел ответ: приватизировать памятник никак нельзя. Про компенсацию – ни слова.
Между тем за семь лет семья Балагиных вложила в Дом привратника с пристройкой около восьми миллионов рублей.
Российская Федерация прибрала их себе, не сказав даже спасибо.
К 2010 году Балагин уже почти отчаялся оформить право собственности на то, что создал своими руками. Свой малый бизнес он тоже продал. Просто потому, что в павильон (Евгений держал закусочную) стали наведываться бандиты и нападать на посетителей. Однажды вечером напали на Машу.
- Я их поймал, сдал милиции, написал заявление, - рассказывает Женя. - У меня ущерб, все там нанесли, разгромили… Их выпускают, Свет! Я еду в милицию, захожу – а он выходит, этот подонок, улыбается, такой довольный: за ним же стоит кто-то, его попросили это сделать, понятное дело…
Оставшись без бизнеса, без источника доходов – открыть кафе не удавалось – Женя пошел работать на стройку к протоиерею Олегу Теору, настоятелю храма Александра Невского и своему духовному отцу. Там, на стройке, у Балагина выдалась возможность рассказать о своем деле новому губернатору региона, Андрею Турчаку. Тот однажды решил приехать к отцу Олегу в гости.
- «Батюшка, - говорю, - дорогой, можно я, пользуясь случаем, губернатору письмо отдам?» Он так подумал-подумал: «Отдай», - рассказывает Балагин. – Я дома все подробно, с фотографиями, расписал: так, мол, и так, пожалуйста, помогите, потому что беспредел. Приходит Андрей Анатольевич, свита, телевидение. Ходили-ходили – и тут я выхожу из толпы, в каске. Он мне (перед телекамерами-то) жмет руку. «Андрей Анатольевич, - говорю, - пользуясь случаем, по личному вопросу, пожалуйста…». Все: «А что там? А что там?» Я говорю: «Там очень важное для моей семьи дело». – «Не волнуйтесь, я вас вызову, мы с вами пообщаемся».
В телесюжет, впрочем, эпизод не попал, да и с губернатором Евгений Балагин не пообщался. Хотя несколько раз встречался с его заместителем Геннадием Безлобенко. Первые встречи проходили в приподнятом духе. Последующие – по нисходящей. «Потом, знаешь, я уже и приходить не стал…»
И тут на сцене вдруг появляется новый игрок.
Евгений Балагин описывает ту атмосферу как полный тупик и тотальное давление со всех сторон: Росимущество, проверки, пожарные, бандиты, нападения, бездействие полиции – «Ну представляешь мое состояние». Воцерковленный человек, Балагин искал утешения в вере. Церковь всегда была для него родным домом. И вдруг:
- Я прихожу в церковь. Мне отец Олег говорит: «Мне бог открыл, Женя: надо отдать».
Не все, что рассказывает о тех событиях Балагин, можно опубликовать без риска получить иск о диффамации. Но, думаю, читатель и сам в состоянии вообразить, как должны были сложиться обстоятельства и до какой степени отчаяния должна была дойти семья, чтобы согласиться отдать то, во что вложила все свои ресурсы. Тем не менее договорились. Евгений говорит, что на тот момент счел, что «пусть уж лучше достанется церкви», чем тем, в чьих интересах, по его мнению, действовали чиновники.
И вот в один прекрасный день отец Олег отвез Женю к митрополиту Евсевию. На встрече с владыкой строитель согласился отдать церкви отреставрированный им Дом привратника и пристроенную к нему кухню. Подписали документ, в котором, рассказывает Балагин, все упоминания о его затратах на реставрацию священники предусмотрительно вычеркнули.
Через некоторое время отец Олег снова отправил Женю к владыке, уже одного. Но у Евсевия Балагин обнаружил представителей Росимущества. В бумагах, которые ему подали на подпись, шла речь о Доме привратника как о собственности государства. Это было ровно то, чему он сопротивлялся все эти годы.
В телевикторинах в момент неочевидного выбора игрок выбирает «звонок другу». Балагин решил позвонить духовному отцу:
- Я выхожу, набираю, говорю: «Отец Олег, владыка меня просит сейчас подписать то, против чего я боролся, чтобы собственность забрало Росимущество. Меня кладут на лопатки». – «А что тебе владыка-то сказал?» Я говорю: «Что я вам передаю, то он мне и сказал». – «Ну ты делай, как владыка сказал».
Евгений до сих пор тяжело вспоминает этот момент. Можно себе представить, что чувствуешь, когда вдруг открывается сговор между твоим врагом и тем, кого считал другом.
- Я вернулся, сел, - продолжает свой рассказ Балагин. – Они все сидят, на меня смотрят – владыка, святые отцы, две дамы из Росимущества. Я говорю: «Знаете, что? Вот воля не моя, а духовного моего отца. Моя была бы воля – я бы вас засудил. Но так как отец мой духовный мне советует, я подписываю эти бумаги». – «У тебя очень хороший и умный духовный отец», - улыбается мне одна из этих дам.
Что именно подписал Евгений Балагин, неясно. Копии у него не осталось. Последний документ в его толстой папке – письмо Росимущества в адрес митрополита Псковского и Великолукского Евсевия от 30.11.10. «Территориальное управление не возражает в передаче Псковской епархии в безвозмездное пользование вышеназванного объекта культурного наследия, однако процедура оформления передачи объекта возможна только после расторжения договора аренды с Балагиным Е. Г.». Врио руководителя О. А. Тимофеева.
После акта дарения Балагин, уже не предприниматель, а разнорабочий, еще пару лет проработал при храме. Правда, рассказывает, отношение к нему и Маше почему-то стало меняться – и не в лучшую сторону.
Мы встретились ровно через год, как он ушел от отца Олега, как раз на престольный праздник. День памяти благоверного великого князя Александра Невского при храме всегда отмечается с большим размахом, и Балагин отработал его в полную силу. А после – «собрался, поклонился в ноги: спасибо вам за все. И ушел».
На этом отношения Евгения Балагина и Русской православной церкви закончились.
И вот, собственно, итог: ни стройки, в которую вложили семь лет жизни и почти восемь миллионов рублей. Ни бизнеса. Ни – что самое печальное – веры.
- Надежда ушла, ты понимаешь. А с ней ушла и вера, - говорит Женя. И глядя на жену и дочек добавляет: «Только любовь и осталась…».
До сих пор он ходит в церковь каждое воскресенье, но, говорит, «только ради детей». Балагин по-прежнему убежден в ценности православия как такового – не для себя, так для других. Спрашивается, почему финал некогда популярной у прессы истории не получил широкой огласки? Потому что главный герой всерьез боится навредить церкви своим грустным примером.
Очень по христиански, на самом-то деле.
Теперь Евгений Балагин, бывший бизнесмен и работодатель, шабашит на стройке. Говорит, повезло, что этой зимой есть работа, в прошлом году было сложнее. Росимущество периодически напоминает о себе письмами с требованием погасить все растущие долги по арендной плате за землю – последнее Женя получил уже во время подготовки этой статьи.
Дом № 21б на Советской пустует, сейчас в нем отключены и вода, и электричество. Заглянуть внутрь не получилось – двери вечно закрыты, окна плотно занавешены. На стене табличка: «Псковский государственный университет. Центр духовно-нравственного развития во имя святителя Тихона Патриарха Московского».
Звоню в ПсковГУ. Мне сообщают, что работу Центра координирует Марина Манойлова и дают ее телефон. Марина Алексеевна рассказывает, что домик принадлежит епархии, закреплен за храмом Василия на Горке, но университету разрешено им пользоваться. На вопрос, каким образом Дом привратника восстал из руин, она отвечает, что «это отец Андрей Большанин (настоятель храма. – Ред.) там сделал ремонт».
- Это он вам рассказывал?
- Ну, я знаю просто. Мы уже два года проводим там мероприятия.
Мы договариваемся, что Марина Алеексеевна поищет для меня телефон отца Андрея, но когда я перезваниваю, говорит, что тот не хочет общаться на эту тему и запретил передавать его номер. Однако его помогает найти епархиальное управление.
Отец Андрей о реставрации памятника говорит уже более аккуратно: «Я знаю, что был такой хороший человек, он многое сделал».
- Так, а вы знаете что-нибудь про этого хорошего человека?
- Я не знаю ничего. Я с ним не знаком, фактически ничего не знаю. Немного знаю его маму, она однажды приходила. В общем, он там строил-строил, построил, потом у него были какие-то очень большие сложности с оформлением этого дома на себя. Когда ему это не удалось – он решил: раз не достается мне, я передам это все церкви.
- И с оформлением на церковь никаких проблем не возникло?
- Я не знаю. Вроде бы ему кто-то посоветовал, какой-то священник, то ли отец Олег Теор, то ли…
Имени «хорошего человека» отец Андрей не назвал ни разу.
В разговоре с протоиреем Олегом Теором уже не было нужды прикрываться интересом к истории спасения памятника. Его я спросила напрямик: почему вы дали Жене совет подарить Дом привратника церкви? Ответ озадачил:
- Потому что это было церковное имущество. А по закону все церковное – возвращается.
- Но по закону имущество церкви возвращает государство, а Женя восстановил здание за свои деньги…
- Ну это уже я не знаю. Да, он за свои деньги. Так что, наверное, кто-то должен, может, епархия, возместить ему.
Почему же, спрашиваю, не возместили? Потому что тогда «он не просил от церкви ничего», говорит Олег Теор. Скрипучий старческий голос рассказывает мне, с какими сложностями столкнулся Балагин при оформлении права собственности, в какой безвыходной ситуации он оказался. Священник говорит, что отдать дом епархии он предлагал еще до того, как в строительство были вложены большие деньги: «Я говорил: «Евгений, ведь это церковный объект. И потом, все равно лучше вернуть церкви, потому что по закону все церковное имущество возвращается». Еще когда он не вкладывал эти деньги, я говорил ему: «Евгений, нужно», – но он продолжал это».
- Так все же, церковь собирается возместить ему затраты?
- Я об этом не знаю. Потому что он взял в определенное время и от нас отвернулся, ничего не сказав, бросил все.
У отца Олега своя правда. Он сам в обиде на Балагина за то, что тот покинул храм, перестал на него работать – пришлось тратить время на обучение нового человека. Он не видит какой-то особой несправедливости в этой истории: церковь-то получила свое, то, что ей когда-то принадлежало. Да, пожалуй, надо бы возместить Жене затраты на реставрацию, но «он же об этом не просил». Тем более коммунисты после революции забрали не руины, а исправное строение.
Наверное, священник даже видит здесь божий промысел: когда-то епархия отказалась от руин Дома привратника, но все-таки получила собственность – и уже восстановленной за счет чьих-то личных средств. Для церкви, похоже, нет разницы между экспроприаторами-коммунистами, Женей Балагиным и Российской Федерацией.
Я слушаю, как честно и убежденно отец Олег рассказывает про «церковное имущество», слышу его искреннюю обиду на Женю – «ушел и до свиданья не сказал» - и понимаю, что по телефону со мной говорит сама РПЦ. Безличностная, бесстрастная структура, привыкшая к подношениям и дарам и сама готовая дать каждому, кто попросит. Здесь нет никакого «дом, семья, дети», здесь нет планов на будущее, заботы о хлебе насущном или инвестициях в старость.
И я начинаю понимать, что вот эти старцы, целиком отдавшие себя церкви – отец Олег Теор, владыка Евсевий – просто не мыслят в категориях гражданского права. Для них не существует частных инвестиций, семейной собственности… Это слишком мелко в перспективе вечной жизни и никак не связано с задачей спасения души. Забрав у Балагина Дом привратника, они вернули «богу богово», не более того. Вообще, стратегически тут нет никакого Балагина.
В сущности, нелепо упрекать церковь в пренебрежении гражданским правом. О правах своих граждан должно беспокоиться государство, а не церковь. Но где было в тот момент государство?
Государство в тот момент олицетворялось территориальным управлением Росимущества и с маниакальным упорством препятствовало приватизации здания, одна часть которого еще несколько лет назад лежала в руинах, а другой не существовало вовсе. Зачем? Ну, свечку не держали. Скажем, за просто так. Чтобы было.
Евгений Балагин. Фото: Дмитрий Лебедев
Заметим, что ровно та же история повторяется с другими псковскими памятниками. Они абсолютно не интересны государству, пока у них нет крыши, отопления, сигнализации и благоустройства на прилегающей территории. Дом Печенко и Солодежня, дом Батова и Романова горка будут разрушаться и дальше, пока не найдется новый Балагин и не потратит на реставрацию миллионы своих личных денег. Тогда Федеральное агентство тут же вспомнит о своем праве собирать арендную плату и повышать ее раз в год в одностороннем порядке.
Что «охрана культурного наследия»? Какая еще история? Поддержка малого бизнеса – зачем? Нет, не слышали.
И кстати, помните причину, по которой Балагину отказали в приватизации? «Памятник регионального значения». Поэтому был и проект реставрации, и охранные обязательства, и всё-всё-всё. Так вот (лучше сядьте): Дом привратника больше не памятник.
21 июня 2012 года Александр Голышев, вернувшийся на пост председателя комитета по культуре, сообщил руководителю ТУ Росимущества Александру Сребролюбову, что «при составлении паспорта на объект «Дом привратника» был ошибочно указан документ о постановке его на государственную охрану в качестве памятника архитектуры», а статус памятника снят с 1 января 2011 года, поскольку «изменился порядок выявления и утверждения выявленных объектов культурного наследия».
Удобно-то как, правда? Теперь епархия, если захочет, может добавить сверху второй этаж или вообще снести Дом привратника и построить себе здание попросторнее.
Кстати, добавим, что, по информации Балагина, Росимущество использовало для регистрации права собственности на дом № 21б на ул. Советской ровно тот же пакет документов, что он сам приносил в Регпалату, – его разрешение на строительство, им полученную справку БТИ и так далее.
Мы обратились в Федеральное агентство по управлению госимуществом с рядом вопросов про Дом привратника. Хотелось услышать официальную версию, как руины превратились в прочное строение, кому спасибо за это – да было ли сказано, и если да, то в какой форме.
ТУ Росимущества проигнорировало большую часть вопросов. Относительно нынешнего статуса здания по адресу ул. Советская, 21б ответили коротко и ясно:
«В соответствии с Федеральным законом от 30 декабря 2010 года № 327-ФЗ «О передаче религиозным организациям имущества религиозного назначения, находящегося в государственной или муниципальной собственности», во исполнение поручения Федерального агентства по управлению государственным имуществом от 18.12.2012 г. № ПФ-07/58142 Территориальным управлением издан распорядительный акт (решение № 2/13 от 01.04.2013 г.) о передаче в собственность централизованной религиозной организации – Псковской Епархии Русской Православной Церкви (далее - Епархия) объекта недвижимости «Дом Привратника Духовной семинарии».
На основании свидетельства о государственной регистрации права собственности Епархии (от 13.09.2013 г. 60-АЗ № 039084) вышеуказанный объект исключен из реестра федерального имущества».
…Поразительно все-таки, насколько удачно складывается в России кооперация государственных и церковных органов.
ТУ Росимущества и Псковская епархия вышли из ситуации с обоюдной выгодой. Церковь «вернула» себе дореволюционную собственность. Федеральное агентство сначала пополнило казну пригодным к эксплуатации объектом капстроительства, потом порадовало РПЦ. За чей счет праздник – не интересно обоим.
Человек в этой схеме лишний. Человека вычеркнули.
И важно понимать, что на месте этого человека может оказаться любой из нас.
Мне не хочется ставить такую точку в этой истории. Восстановить справедливость по-прежнему возможно. Еще не поздно вернуть то, что было отобрано, пусть не в виде собственности, так хотя бы в денежном эквиваленте.
Слабую надежду дал губернатор Андрей Турчак. Во время его интервью главным редакторам псковских СМИ (18 декабря в студии ГТРК «Псков») я спросила о его отношении к этой истории. Андрей Анатольевич, как выяснилось, знает и помнит о Доме привратника как об одном из ряда аналогичных конфликтов. «Здесь очень многое зависит от позиции руководства территориального управления Росимущества», - прокомментировал губернатор.
По словам Андрея Турчака, вопрос об исторических памятниках и полномочиях региона еще раз будет поднят 30 декабря, когда Псков посетит министр культуры РФ Владимир Мединский: «Либо часть этих памятников должна быть переведена на уровень субъекта Федерации, и тогда мы сами будем определять свои взаимоотношения с инвестором, а инвесторы у нас есть, либо должно быть какое-то комплексное решение на федеральном уровне».
Андрей Турчак уверил меня, что и ситуацию именно по Дому привратника администрация области продолжает держать на контроле.
«Это несправедливость, и эта несправедливость должна быть исправлена», - заявил глава региона.
.jpg)
