Дважды два – опять четыре

Псковский театр продемонстрировал свою техническую готовность

«Предзнаменование подтвердилось дважды».
Лукас Берфус. Сто дней.

С промежутком в несколько дней в Псковском академическом театре драмы им. А. С. Пушкина показали фильм-спектакль и спектакль-фильм. В первом случае фильм представлял московский режиссёр, а на экране была актриса родом из Пскова. Во втором случае спектакль представляла режиссёр из Петербурга, а на сцене и экране были исключительно псковские артисты.

«В действительности всё не так, как на самом деле»

Юю (Ирина Тё (Королёва)). Кадр из фильма «Журнал живого». Фото: Андрей Степанов

Нет, не случайно рассказ «Абсолютно счастливые дни» Александра И. Строева открывается эпиграфом «В действительности всё не так, как на самом деле». Далее следует подпись: Антуан де Сент-Экзюпери. Тем же эпиграфом открывается и артхаусный фильм Александра И. Строева.

Но те же самые слова: «В действительности всё не так, как на самом деле», - можно встретить и в афоризмах Станислава Ежи Леца. А всё почему? Потому что это уже какая-то другая действительность и другое дело. В общем, всё не так, ребята. И это уже сказал не Станислав Ежи де Сент-Экзюпери.

Мне потом рассказывали, что в медиахолл псковского драмтеатра на показ фильма «Журнал живого» пришло всего несколько человек. Возможно, это был какой-то другой медиахолл «Мастерская» какого-то другого псковского театра имени какого-то другого Пушкина. И журнал был какого-то другого живого.

На том показе, на котором был я, зрителей оказалось значительно больше – человек восемьдесят. Вход был бесплатный.

Худрук театра Василий Сенин пообещал, что это только начало. Фильм он посмотрел заранее, а во время кинопоказа репетировал на сцене, готовясь к пушкинскому театральному фестивалю. После того как ему пришла СМС-ка «фильм закончился», в медиахолл он поднимался с тревогой: может быть, все зрители к концу фильма в ужасе разбежались, и обсуждение не состоится?

Никто не разбежался, и создатели фильма получили огромную дозу похвалы. Зрители наперебой делились впечатлениями. Преобладали восторг и благодарность.

Для того чтобы услышать то, что на самом деле думают псковские зрители, надо запустить их в Интернет и позволить делать им делать анонимные комментарии. Это не значит, что те, кто высказывался перед лицом режиссёра, актёра и продюсера, лукавили. Просто высказывались не все, и некоторых зрителей «прорвало» уже после всех обсуждений.

Ничего запретного и тем более шокирующего в «Журнале живого» нет. Не слишком откровенные сцены однополой любви, вполне очевидный финал, в котором не чувствуется безысходности…

В каком-то смысле это фильм невинный, хотя детям его лучше не смотреть. Да и многим взрослым. Претензия к фильму по большому счёту только одна – та же самая, что была у Льва Толстого к Уильяму Шекспиру (чтобы не сильно обидеть Александра И. Строева).

Толстой писал: «У Шекспира отсутствует главное, если не единственное средство изображения характеров, «язык», то есть то, чтобы каждое лицо говорило своим, свойственным его характеру, языком. У Шекспира нет этого. Все лица Шекспира говорят не своим, а всегда одним и тем же шекспировским, вычурным, неестественным языком, которым не только не могли говорить изображаемые действующие лица, но никогда нигде не могли говорить никакие живые люди». [1]

Вычеркиваем Шекспира и вставляем Строева - и получаем искомое.

Это тем более странно, что никакой чрезмерной вычурности и неестественности в рассказах Александра И. Строева нет.

Рассказ «Абсолютно счастливые дни» начинается так: «У брата моей бабушки было две пары связок, и разговаривал он хором. По этой же самой причине в самодеятельность его почему-то не приняли, хотя петь именно в хоре было его прямым предназначением». Обнадёживающее начало.

Создатели фильма, правда, были слегка озадачены: почему зрители не смеялись? В других городах смеются, а в Пскове… Здесь люди, что ли, более суровые?

Сложно сказать. Со стороны виднее. Но есть подозрение, что, несмотря на то что в этом фильме в главной роли снялась актриса родом из Пскова Ирина Тё (Королёва), псковская публика не нашла чего-то достойного здорового смеха. А вот слёзы точно были.

Впрочем, нет сомнений, что создатели «Журнала живого» своих поклонников в Пскове приобрели, и когда в театр приедет группа «Каникулы Гегеля» с Александром И. Строевым во главе, Малый зал пустовать не будет.

Но это уже будет какая-то другая реальность.

В действительности всё не так, как говорил Толстой о Шекспире (или Шекспир о Толстом?).

«Мне вначале казалось, что мы кино снимаем»

Даниэль (Максим Плеханов). Сцена из спектакля «Четыре картины любви». Фото: Андрей Степанов

Через несколько дней на сцене Малого зала псковского драмтеатра состоялась первая премьера после реконструкции. Зрителям представили «Четыре картины любви».

На следующий день после генерального прогона я спросил у одного из артистов, Максима Плеханова: «Было ощущение, что вы не только участвуете в репетиции спектакля, но и снимаетесь в кино?» «Безусловно, - ответил Максим Плеханов. - Вообще мне вначале казалось, что мы кино снимаем».

«А сколько метров снято? – поинтересовался я у режиссёра Виктории Луговой. - Может быть, наберётся на полный метр?» - «Фильм снимался покадрово. Ничего лишнего мы не сняли». – «То есть сериала не будет». – «Нет. Но есть отдельный фильм для домашнего просмотра». - «И как долго всё это снималось?» - «Прилично, недели две с половиной, - ответил Максим Плеханов. - Плюс монтаж. Параллельно с репетициями это происходило. Это требует усилий, тем более что для режиссёра это дебют».

С точки зрения достоверности спектакль «Четыре картины любви», поставленный по пьесе швейцарского драматурга Лукаса Берфуса, значительно убедительнее, чем «Журнал живого». В «Журнале живого» в театральных декорациях разыгрывалось кино (приём старый, но красивый и при удачной режиссуре и хорошем сценарии действенный). Здесь же, в «Четырёх картинах любви», на сцене вместе с живыми артистами действуют люди с экрана. В смысле взаимодействия всё получилось как нельзя лучше. Конструкция вышла цельной и ни разу не рассыпалась.

Сложилось впечатление, что Виктория Луговая умеет делать не только раскадровку, но и хорошо дирижирует актёрами.

И вообще, можно с уверенностью сказать, что в Пскове наконец-то появился настоящий зал, приспособленный для театральных (и не только) экспериментов. Презентация технических возможностей состоялась.

«Как вы оцениваете техническое состояние Малой сцены и всего того, что теперь там есть?» - спросил я у режиссёра Виктории Луговой. «Я думаю, что это даёт очень большие возможности. Не воспользоваться ими было бы глупо. Спасибо Василию Георгиевичу (Сенину – Авт.) за то, что он помог наши идеи реализовать. Он мог бы сказать: давайте здесь сократите, здесь срежьте. Но сказал, что будет так, как вы хотите». - «А насколько вы использовали эти возможности?» - «До конца этого ещё никто не знает», - ответил участник «Четырёх картин любви» артист Сергей Попков, а Виктория Луговая добавила: «Я могу сказать про свой спектакль – мне больше не надо. Главное в спектакле не техника, а люди».

«Это надо освоить, - продолжил Максим Плеханов. - Долгое время мы играли в париках с пудрой и с усами, а потом происходит разительный контраст – появляются проекции людей, с которыми нужно разговаривать. Но мы обязаны, чтобы нам это нравилось. Если бы не нравилось нам, то и зрителям не понравилось бы. Это прописанная истина. Так что нам всем нравится».

«Это ты что-то загнул, - озадаченно произнёс Сергей Попков, осмысливая фразу Максима Плеханова. - Это надо «присвоить», обыграть по-актёрски, пропустить через себя… Да, такого у нас ещё не было». - «Но вы готовы к критике? Ведь понравилось не всем зрителям». «Наши коллеги высказывали свой восторг и зависть, - ответил Сергей Попков. - Юрий Михайлович Новохижин звонил и подчёркивал командную игру. Негатива пока не было». - «Но вы готовы, что такое будет?» - «Да, конечно, - улыбнулась Виктория Луговая. - Мейерхольд говорил, что спектакль получился тогда, когда зал разделился на две части: кто-то за, кто-то абсолютно против». – «То есть если все будут за, то спектакль не получился?» – «Тогда нужно сомневаться: не сплю ли я? Но зритель тоже должен быть готов к переменам. Я не думаю, что в Пскове шибко искушённая публика в плане европейских постановок. Зрители мало что видели, мало что знают. К этому надо постепенно привыкать, потому что в современном театре многое поменялось…»

«Некоторые вещи зрителей серьезно шокировали, - признал Максим Плеханов. – Мои друзья, которых я позвал на премьеру, мне потом говорили: «Может быть, надо было чуть-чуть помягче?» У нас здесь в Пскове другой ритм, всё размерено, а в столицах и в Европе немного по-другому. Но для нас это шок…»

Не знаю, что может шокировать в таком спектакле. Скорее, некоторых шокируют слова «зрители мало что видели, мало что знают». Псков всё-таки находится не на отшибе. Многие псковичи смотрят спектакли в Петербурге и Москве, да и ежегодный театральный Пушкинский фестиваль с участием ведущих театров страны расслабляться не даёт.

Современная драматургия, в том числе и европейская, в последние годы в Пскове тоже ставилась неоднократно – и с нецензурной лексикой, и без неё… Так вот, в «Четырёх картинах любви» ничего такого нет.

Но это совсем не значит, что всё прошло идеально. Хотя на пресс-конференции Виктория Луговая смело произнесла: «Получилось даже лучше, чем я себе это представляла».

При этом режиссёр уверена, что «спектакль будет меняться». «Через год, – начала она фантазировать, - посмотрев спектакль, я вообще могу его не узнать, и тогда я скажу: «Я так не ставила, но артисты вырастили лучше, чем я предполагала. Я надеюсь на это. Я доверяю этим людям и верю, что хуже они не сделают точно. В том, что спектакль родился, – это абсолютная заслуга артистов. Но настоящая премьера происходит примерно раз на десятый, на двадцатый…».

«На фоне остальной современной драматургии он выделяется»

Даниэль (Максим Плеханов), Себастиан (Сергей Попков), Эвелин (Ксения Хромова), Сузанна (Валентина Банакова). Сцена из спектакля «Четыре картины любви».Фото: Андрей Степанов

Не у всех зрителей хватит терпения ждать двадцатого показа, хотя вероятность того, что какое-нибудь представление увидит швейцарский автор пьесы Лукас Берфус, остаётся. Во всяком случае, приглашение г-ну Берфусу из Института Гёте, который помог с приобретением прав на пьесу, направлено. Виктория Луговая не исключает, что Лукас Берфус в обозримом будущем в Псков приедет.

«Вы уже ставили Лукаса Берфуса», - уточнил я у режиссера. «Да, в Волгограде», - подтвердила Виктория Луговая. «Чем вызван такой интерес?» – «Я нашла в этом драматурге хорошего профессионала. Он пишет очень хорошие пьесы и на фоне остальной современной драматургии выделяется. Но «Четыре картины любви» - совсем другая пьеса, не та, что я ставила в Волгограде. Возможно, она чем-то мне ближе. Здесь было полное совпадение меня и темы, которую он поднимает». – «Вы вначале подбирали пьесу или артистов?» - «Поскольку я в этом театре гость, то вначале нашла материал, который мне бы хотелось сделать, а потом искала тех людей, которые могли бы осуществить то, что я задумала. В результате идеально попала на характер актёров. Хотя я помню первую встречу, когда мне говорили: «Это вообще не моё».

Вопрос о подборе артистов был не праздный. Не все зрители согласились с тем, что подбор оказался идеальный. Четыре картины были определённо. Но была ли любовь?

Режиссёр убеждена, что была. «Каждый персонаж этой истории хочет любить, но по-разному этого добивается, - принялась разъяснять она. - Любовь – это вечная тема. Она бывает разной. Это неоднозначное понятие. Полутона, переходы, сложности, одиночество в семье. Героиня пишет письма своей умершей матери. Ей не с кем поговорить».

Да, одиночество в спектакле показано убедительно. Когда персонажи являются фигурами – картины оживают. Люди движутся по сцене как кегли или гигантские шахматные фигуры. Они ложатся на доску и снова встают и начинают новую игру. Желание натравить одну скуку на другую и тем самым оживить серые будни у героев присутствует. Временами происходящее похоже на игру «третий или четвёртый лишний». Но вот любовь?..

Виктория Луговая права - любовь бывает разной. Настолько разной, что её не сразу отличишь от ненависти или тоски.

Со сцены звучит: «Мне не шампанское нужно, а разнообразие». Желание разнообразия затягивает. Эвелин (Ксения Хромова) в поисках любви идёт на жертвы – в буквальном смысле бередит раны, расковыривая свою правую руку и отправляясь на перевязку, где её ждёт медик Даниэль (Максим Плеханов).

В армии к расковыриванию своих ран прибегают потенциальные дезертиры, когда не хотят из госпиталя возвращаться в военную часть. Эвелин тоже в некотором смысле дезертир – на любовной войне, в которой все средства хороши, в том числе и партизанские методы. Сузанна (Валентина Банакова) – художник, но и она попадает под перекрёстный огонь. Адвокат Себастиан (Сергей Попков) никого не может защитить – ни себя, ни других. Семья трещит по швам.

Сергею Воробьёву (на генеральном прогоне) досталось целых четыре роли – служащего в гостинице, натурщика, полицейского и миссионера. Наибольшее оживление в зале вызвала роль неверующего миссионера-проповедника – самая смешная в спектакле.

«Четыре картины любви» начинаются цитатой из Нового завета, а заканчиваются цитатой из Зигмунда Фрейда. «Цитаты совершенно противоположны по значению, - пояснила Виктория Луговая. - К сожалению, итог не очень утешительный. Идея в том, что надо обратить взгляд назад и дождаться ренессанса в искусстве и в человеческих отношениях. Сейчас сместились понятия, сместились понятия в институте брака… Надо что-то менять в себе».

Эвелин (Ксения Хромова). Сцена из спектакля «Четыре картины любви». Фото: Андрей Степанов

Фрейд писал, что «любовь в основе своей и теперь настолько же животна, какой она была испокон веков». Нет, не зря поздний Набоков называл фрейдизм «отвратительным рэкетом», указывая на то, что в психоанализе есть что-то большевистское, а именно - внутренняя полиция.

В «Четырёх картинах любви» есть и внутренняя, и внешняя полиция. Помимо психиатрических и тюремных камер имеется видеокамера. Соглядатай работает на износ. Но при всём притом какого-то тягостного ощущения не создаётся.

Экстремального натурализма Виктория Луговая избегает, но свои приоритеты обозначает недвусмысленно: «Есть такой корейский режиссёр Ким Ки Дук. Мне нравится такое кино. Оно заставляет меня работать душевно».

В пьесе Лукаса Берфуса тоже без труда можно обнаружить что-нибудь кимкидуковское: «Он уравнивает смерть и любовь», - или что-то вроде того.

Существенную роль играет классическое музыкальное оформление спектакля: Корелли, Бах… Это придаёт происходящему на фоне многочисленных видеокадров на сцене нечто вневременное.

В спектакле были задействованы видеоинженер Александр Меншиков и сотрудники ЧеТВ – Константин Савченко, Дмитрий Иванов и Артём Татаренко. Художник по свету Денис Солнцев, звукорежиссёр Ольга Павлова.

Не всегда стоит указывать всех, кто принимает участие в техническом оформлении спектакля, но в данном случае роль технической части настолько велика, что любой сбой в условиях, когда техника ещё до конца не освоена, мог бы испортить картину, нет, целых четыре картины. Но этого не произошло - ни во время генерального прогона, ни во время первых двух премьерных показов.

«Один из ваших спектаклей назывался «Сказка о четырёх близнецах», - вернулся я к прошлым постановкам Виктории Луговой. «Да, это мой первый спектакль». – «А теперь «Четыре картины любви». Снова цифра четыре». – «Это совпадение». - «То есть следующего спектакля с цифрой четыре ожидать не приходится?»

Пока Виктория Луговая отвечала, присутствующие уже начали гадать: что может быть дальше? «Четыре мушкетёра»? «Четыре танкиста и собака»?

Как написал Владимир Сорокин в сценарии под названием «Четыре»: «Понастроили на нашу голову».

Виктории Луговой надо сказать спасибо за то, что она выбрала Лукаса Берфуса, а не Владимира Сорокина.

Однако события в Пскове развиваются так стремительно, что всякое может быть.

Алексей СЕМЁНОВ

1. См.: Л. Толстой. О Шекспире и о драме. М.: Художественная литература, 1983. Собрание сочинений в 22 томах. Т. 15.