«Сегодня стоит рассчитывать, что не поможет никто»

Политолог Сергей Шелин уверен, что в России создался уникальный восточно-феодальный экономический строй

Мы уверенно можем сказать, что в стране наступил экономический кризис, рецессия. У нас уже начался экономический спад – с ноября. С чистой совестью мы сможем это озвучить, когда подсчитают экономические итоги 2014 года. Мы можем спокойно и уверенно сказать: вот, ребята, у нас третий экономический кризис за последние 16 постсоветских лет. Кризис 1998 года был первым, в 2008-м родился второй, и вот сейчас, на наших глазах – третий.

Сергей Шелин.

Чем нынешний отличается от двух предыдущих – он в наименьшей степени связан с какими-то мировыми экономическими проблемами. Кризис 1998 года был вызван «восточно-азиатским гриппом», то есть кризисом, который охватил развивающиеся рынки, особенно в Восточной Азии, откуда перекинулся к нам. Кризис 2008-2009 годов – североамериканский. А сейчас в большинстве стран кризиса не наблюдается. Европа восстанавливается после затянувшегося прошлого кризиса, Соединённые Штаты быстро растут, Китай слегка замедляется, но продолжает расти недосягаемыми для нас темпами. Так что это именно наш кризис, вызванный, во-первых, нашими собственными причинами, внутренней политикой наших властей и, во-вторых, падением цен на нефть.

Уже в январе – начале февраля был небольшой, но заметный скачок курса цен на нефть, который отыграл обратно. Он уже создал нестабильную ситуацию. Украинско-Крымская операция еще даже не начиналась. У нас были уже тогда с нефтью проблемы, и уже не меньше двух лет была стагнация. В 2013 году был рост – 1,3%. Наша экономическая система в принципе не может обеспечить хоть сколько-нибудь приемлемого темпа экономического роста. Даже в спокойном состоянии и с очень высокими ценами на нефть – а 2013-й был годом очень высоких цен на нефть – даже при всем этом это очень-очень медленный рост.

ВВП рассчитывают не только по годам, но и по кварталам. Самый высокий ВВП в кризисном 2008 году – это второй квартал. Если сравнить его с уровнем третьего квартала нынешнего года (это последний докризисный квартал), то, по данным Росстата, уровень производства выше приблизительно на 5,5%, чем в докризисном втором квартале 2008 года. Рост в 5,5% за шесть с лишним лет – это просто минимум, к которому неприменимо слово «рост». Создать экономику докризисного уровня 2008 года оказалось невозможным. Наша экономическая машина, экономическая система имеет вполне конкретный потолок, выше прыгнуть она просто не может.

Проблема в российской экономике гораздо глубже, чем некомпетентное руководство, хотя руководство – некомпетентное. Проблема глубже, потому что у нас создался уникальный экономический строй, который по своей сути очень похож на современный, а на деле является феодальным. Есть феодализм европейский, а есть феодализм азиатский, восточный. Он клановый, когда между собой борются кланы, группы людей. Власть при такой системе в принципе не ориентирована на развитие экономики.

Теперь, когда нефтедолларов стало меньше, власть просто берёт за горло граждан.

Назвать точные цифры зависимости российского бюджета от нефтедоходов сложно, поскольку есть разные виды этих самых доходов. На самом деле я думаю, что реальный процент нефтедоходов в бюджете даже выше 50 – это та цифра, которую сейчас называют. Но даже если это 50 процентов с небольшим – это критическая зависимость. Почему она выросла? Потому что до кризиса в 2008 году в тогдашний стабилизационный фонд сбрасывалась значительная часть получаемой валюты. Тогда это сильно ругали, критиковали, но на самом деле почти во всех добывающих странах действовала подобная схема. Это уменьшало возможности федерального бюджета, не давало возможности тратить все нефтедоллары. А начиная с 2008 года стали тратиться почти все нефтедоходы, которые получались. Два созданных фонда, включая фонд национального благосостояния, сравнительно невелики по сравнению с бывшим стабилизационным фондом и мало пополняются. Поэтому доля нефтедоходов выросла в бюджете, как только подорожала нефть, а среднегодовая цена в 2012-2013 годах варьировалась на уровне 110 долларов за баррель. Уровень государственных расходов увеличился, потому что до 2008 года часть нефтяных доходов откладывалась про запас. С 2008 года уровень транжирства сильно вырос, как только заметно выросли цены на нефть.

Кто-то вспоминает экономическую политику России при Сергее Кириенко, когда цена на баррель варьировалась на уровне 10 долларов. Будем надеяться, что мы выживем при любой нефти, но, разумеется, будем жить бедно. Что касается той системы, социально-экономической, что у нас сложилась, то она гораздо хуже, чем при Кириенко, гораздо менее жизнеспособна. Если случится несчастье в виде среднегодовой цены в 40 долларов, то, я думаю, этот уровень страна не выдержит. Экономическая система рассыплется. Я не уверен, что будет такой уровень цен, это просто такое предположение «что будет, если…».

Что будет с региональными бюджетами? Очевидно, что это зависит от уровня доходов, которые, в свою очередь, подвешены на цену барреля нефти. Я всё же думаю, что среднегодовая цена на баррель в 40 долларов маловероятна, среднегодовой уровень ниже 60 долларов пока вряд ли можно предсказывать. А с учётом уровня производства и других факторов можно, скорее, говорить о выходе в скором времени на среднегодовую стоимость барреля в 80 долларов.

Но российской экономике до этого уровня ещё нужно дожить. Это может занять значительное время. В любом случае в следующем году будет значительное сокращение государственных расходов. Поэтому рассчитывать на те расходы, которые были при 110-долларовой нефти, будет невозможно. Надо экономить, но экономить можно по-разному. Можно, например, на военно-полицейских расходах, которые продолжают расти вопреки всему. Всё падает, сокращается, а эти расходы будут, как декларируется, увеличиваться. Понятно, что лучше бы эти затраты сократить, сэкономив их на другие важные статьи.

Общее сокращение государственных расходов будет значительным. Я имею в виду реальные расходы, разумеется, не в рублях. Мы же не будем жить по логике «чем дороже доллар, тем больше у меня рублей». В реальном исчислении госрасходы, конечно, уменьшатся, значит, власти должны будут их по-другому распределять. Если будут понимать, как надо распределять.

Хотя я вообще не могу оценить, что понимает нынешняя команда. Они молчат. Те заявления, которые делают г-н президент и г-н премьер, – что они говорят? Будем, мол, ждать, когда повысятся цены на нефть – вот-вот, уже скоро. Ну и, разумеется, во всём виноват проклятый Обама. На таком уровне руководить экономикой – это, конечно, без комментариев.

Я не думаю, что у них сейчас есть реальная возможность снижать налоги, они, наоборот, их постоянно повышают. Власти живут в своей реальности. Например, вводят торговые сборы. Допустим, Пскова это пока не касается, но Москвы, Санкт-Петербурга уже коснулось. Но лиха беда – начало. Они так или иначе будут увеличивать налоги. Совершенно ясно, что этот рост необходимо останавливать.

Но ещё более понятно, что необходимо остановить ведущуюся любой ценой экономическую поддержку обанкротившихся гигантов Путиномики, корпораций вроде «Роснефти», государственных банков и так далее. Тех самых, которые все эти годы вели неудачную экономическую политику, у которых неэффективный менеджмент, которые набрали гигантских долгов на Западе и теперь, чтобы вернуть эти долги, берут за горло власть и общество, давят и выбивают деньги. Вот на чём можно экономить – на них.

Можно ли падение рубля назвать спланированным? Когда рубль начал падать, я думаю, власти начали прикидывать, что это формально улучшит бюджетную ситуацию. Но не думаю, что они планировали эту ситуацию непосредственно. Если было желание поддерживать курс валютными интервенциями, то сейчас денег на них уже нет. Курс падает объективно из-за нефти и из-за неподготовленной политики руководства нашего государства – я думаю, приблизительно в одинаковой пропорции.

С самого начала это была демагогия: никаких целей и средств на поддержку сельского производителя у властей не было изначально. Да и нужно не поддерживать, а просто создавать условия для инвестиций в наш нормально работающий частный сектор. Так что для отечественного производителя нет никакой платформы для развития. Никакой поддержки не планировалось. Если называть отечественными производителями Миллера и Сечина, то тогда, конечно, другой разговор – здесь отличный уровень взаимодействия.

Раньше Россия, как и другие страны, в кризисный период могла рассчитывать на помощь международных финансово-кредитных институтов. Сегодня стоит рассчитывать, что не поможет никто. Потому что наши власти выбрали замечательный момент, чтобы поссориться со всем западным миром. Ещё не было кризиса, но становилось понятно – запас прочности чрезвычайно мал. В такой ситуации нужно вести очень осторожную и аккуратную внешнюю политику. Но не враждебную всему миру… Можно, конечно, ссориться – ну вот, доссорились.

Сергей ШЕЛИН,
политолог, специально для «Псковской губернии»