Через лавры и рубцы

Возле сцены Большого концертного зала Псковской областной филармонии стоял капитан полиции в форме и внимательно изучал программку: Чайковский, Брух, Борн-Бизе … Потом полицейский вернул программку зрителям, сидевшим в первом ряду, и неожиданно процитировал Джона Леннона: «Те, кто сидит на дешёвых местах, хлопайте. Остальные просто побренчите своими драгоценностями». После чего капитан, заговорив о завтрашнем концерте фестиваля Crescendo, задал вопрос сидящей в первом ряду девушке: «Будешь Шостаковичем себя прохлаждать?» «Если так дело пойдёт и дальше, - подумал я, - то полицейский сейчас поднимется на сцену и встанет за пульт, в крайнем случае – возьмётся за скрипку». Позднее мне объяснили, что я заблуждался – капитан не скрипач, он когда-то учился на гитариста.

Андрей Турчак на фестивале Crescendo-2015. Фото: pskov.ru

«Псков – это наш талисман»

Фестиваль Crescendo в 2015 году в Пскове начался не с торжественных речей, а с «Торжественного коронационного марша» Петра Чайковского. Того самого марша - с цитатой из гимна «Боже, царя храни». На сцене первые два вечера фестиваля находился Государственный академический симфонический оркестр имени Е.Ф. Светланова (дирижер Станислав Кочановский).

Нашлись зрители, которых отсутствие начальства на открытии смутило. Как будто без высокого начальства открытие – не открытие. «Недостаток» компенсировали на следующий день, когда в зале появились сразу несколько руководителей Псковской области, включая губернатора Андрея Турчака.

Когда концерт закончился, губернатор поднялся на сцену и обнялся с Денисом Мацуевым. После концерта они отправились в ресторан, о чём Мацуев упомянул на встрече с журналистами в гримёрке в последний день фестиваля. Тогда же я спросил Дениса Мацуева: «О псковском губернаторе сейчас пишут много негативного. Вы не верите в то, что о нём пишут?» - «Я не знаю, что пишут о губернаторе, - ответил арт-директор фестиваля. - Я знаю, что он поддерживает Crescendo, и для нас это самое важное. Crescendo в Пскове потому, что губернатор его поддерживает». «Если бы не Андрей Анатольевич, то Crescendo бы в Пскове умерло - сто процентов», - присоединился к разговору генеральный продюсер фестиваля Давид Смелянский. «Но губернатора могут снять или он может пойти на повышение. Crescendo останется в любом случае?» – «Останется, если будет поддерживать другой губернатор, - продолжил отвечать Денис Мацуев. - Псков – это наш талисман. Но в данный момент губернатор поддерживает нас… У нас есть пример Иркутска. Там сменилось семь губернаторов, а фестиваль «Звёзды на Байкале» продолжается. Но поддержка важна. Причём деньги-то здесь не очень большие. Не за гонорары же я сюда приезжаю…»

«Что же касается Турчака, то на заборах тоже пишут, - подхватил мысль Давид Смелянский… – Мы когда-то потеряли Ростроповича на десять лет благодаря одной статье… Статьи пишут на коленках. Пишут те люди, которые не состоялись». «Раньше был забор, а теперь интернет», - подвёл итог теме роли Андрея Турчака в современной российской музыке Денис Мацуев.

«Мы обыгрываем фамилии заказчиков»

Первый фестивальный вечер вызвал у псковских любителей академической музыки споры. Так бывает всякий раз, когда организаторы филармонических концертов включают в концерты не только проверенную временем классику, но и малоизвестные произведения, особенно премьеры современных композиторов. В программе первого вечера значилось целых две премьеры: «Через лавры и рубцы» Андрея Семёнова и Con Cello Павла Карманова. Причём пьеса для флейты, трубы и симфонического оркестра «Через лавры и рубцы» была написана специально для этого фестиваля по просьбе исполнителей – трубача Владислава Лаврика и флейтиста Максима Рубцова. Отсюда и такое название: «Через лавры и рубцы». Лавры символизировал Лаврик, а рубцы Рубцов. А может быть, наоборот.

Максим Рубцов во время встречи с журналистами. Псков, 2015 г. Фото: ПЛН

Перед премьерным исполнением композитор Андрей Семёнов всем объяснил: «Мы обыгрываем фамилии заказчиков… В этой музыке, если всё получится, есть нелепые прыжки, фанфары, сопротивление, бег по кругу, усталость, бесконечное скольжение вверх-вниз…»

Теперь уже точно можно сказать, что было и то, и другое, и третье…

Музыканты и их инструменты выполняли роль клоунов со всеми их человеческими эмоциями, не исключая грусть. Нельзя сказать, что это было какое-то шутовство. Кроме шуточных пассажей в пьесе заложено и многое другое.

В антракте первое, что я услышал, спускаясь в вестибюль, - был мотив из пьесы: «На-на-на…». Женщина за моей спиной тихо напевала отрывок из только что услышанной пьесы – партию трубы из финала. Позднее я спросил у Андрея Семёнова: «А что будет дальше с этой пьесой? Всё-таки название прямо связано с фамилиями исполнителей. Будет ли пьеса исполняться дальше?» «Это технически непростое произведение, - ответил Андрей Семёнов. - Поживём – увидим. Мы его собираемся ещё несколько раз исполнить. У нас есть планы. Что же касается привязки к именам... Да, конечно, это создаёт некоторые проблемы для жизни произведения, но это же создаёт и уникальность. Дело же не только в фамилиях. Есть ещё подтекст смысловой, философский…»

В Москве пьесу «Через лавры и рубцы» уже услышали - в Московском зале «Филармония-2». Прозвучит она и в Большом зале Московской консерватории.

«Чувство юмора никто не отменял»

Всюду писалось и говорилось, что исполнение в Пскове Con Cello Павла Карманова – это тоже премьера. Пришлось уточнить у виолончелиста Бориса Андрианова: «Всё-таки премьера или нет?» - «Нет. Хотя можно считать, что премьера продолжается целый год. Год ещё не прошёл». - «А когда была самая-самая премьера?» - «Вообще-то это было написано специально для московского фестиваля, проходившего в ноябре 2014 года. Потом мы исполняли её и в других городах».

Борис Андрианов.

За год исполнения с разными составами Con Cello своей свежести и энергии не утратила. Эта вещь находится на стыке жанров. Она с весомыми барабанными партиями, раскованным звучанием виолончели и с могучими звуками оркестра. Здесь уже явно чувствуется опыт ХХI века. «Это такая коварная вещь, - пояснил Борис Андрианов. - Там много работы для звукорежиссёра».

По-разному коварных произведений в первый вечер прозвучало несколько. Например, написанный в 1949-50 годах Концерт для трубы с оркестром Александра Арутюняна (солировал Владислав Лаврик). Коварство было в том, что для обычного российского слушателя Арутюнян – малоизвестный советский композитор середины прошлого века, то есть автор обычной музыки. Коварство как раз в том, что в этой музыке нет ни отчаянной сложности, доводящей до головокружения, ни вызывающей простоты, доходящей до примитивизма. И тогда у некоторых слушателей возникает иллюзия, что они слышат нечто усреднённое.

Владислав Лаврик в Пскове со своей примечательной изогнутой трубой во время Crescendo уже выступал – в 2013 году [см.: А. Семёнов. Лечебные процедуры. Часть первая; Лечебные процедуры. Часть вторая]. А вот Максим Рубцов здесь оказался впервые и сразу запомнился. И не только игрой, но и артистизмом, непосредственностью своего поведения на сцене. Флейтист для знакомства с псковской публикой выбрал то, что в больших залах действует безотказно. Прозвучала «Блестящая фантазия на темы оперы «Кармен» (Франсуа Борн-Жорж Бизе). Было видно и слышно, что Максим Рубцов вообще склонен к музыкальным фантазиям. После концерта Рубцов поблагодарит псковских слушателей за «наитеплейший приём» и перескажет слова, которые услышал от одного из зрителей: «Если бы в детстве меня привели на подобный концерт и показали, что так можно играть, я бы никогда не бросил музыкальную школу».

В этот же вечер на сцене выступал самый молодой участник нынешнего фестиваля – титулованный четырнадцатилетний пианист Александр Малофеев, исполнивший финал Концерта № 1 для фортепиано с оркестром Петра Чайковского. Денис Мацуев вспомнил, что он тоже примерно в этом же возрасте впервые обратился к Концерту № 1.

Было понятно, что Александр Малофеев технически уже готов к исполнению таких масштабных вещей, а всё остальное (что и делает исполнителя по-настоящему большим музыкантом) должно прийти со временем.

«Всё остальное» – это как раз то, что в полной мере проявил виолончелист Борис Андрианов во время исполнения Kol Nidrei Макса Бруха. Здесь не нужны были оговорки, комментарии и предупреждения. Какие могут быть комментарии к проникновенной молитве? Наверное, это было лучшее, что прозвучало в этот вечер.

Во время встречи с журналистами, проходившей в гостинице, я спросил Максима Рубцова: «Что бы вы ответили тем консервативным зрителям, которые считают, что музыкант на концерте классической музыки должен быть предельно серьёзен, а шуточки надо отложить для джазового вечера, когда на сцене Мацуев, Струлёв, Гайнуллин…» «Я бы посоветовал им просто выйти на сцену и постоять там, - улыбнулся Максим Рубцов и заговорил о том, как меняется реальность на сцене. - Если человек хотя бы немного это почувствует, то мы сможем говорить на одном языке. Это можно только прочувствовать».

Мысль о том, что юмор должен присутствовать только в заключительный день фестиваля, когда играется джаз, - это какая-то тухлая мысль. Что-то вроде «мы шутим только по вторникам, с 19.00 до 21.00, а всё остальное время необычайно серьёзны». Композитор Андрей Семёнов тоже прокомментировал слова о «серьёзной музыке»: «Происходит музыкальная терапия, которая делает нас лучше, добрее, чище… Шутить надо. И чувство юмора никто не отменял».

Но даже если бы кто-нибудь чувство юмора взял и отменил (мало ли?), то этот закон легко бы обошли. Способов обхода существует больше, чем инструментов в симфоническом оркестре.

* * *

…Встреча в пресс-гостиной заканчивалась. Впереди был завтрак. Кроме того, среди участников Crescendo возникла смелая мысль сходить за грибами.

«Мальская долина ждёт», - мечтательно произнёс виолончелист Борис Андрианов.

Окончание следует