Одна двадцать пятая доля секунды

Один из лучших фотографов всегда говорил, что фотография его не интересует

«Я думаю, что между фотографами нет большой разницы, зато очень важны разницы маленькие».
Анри Картье-Брессон

Анри Картье-Брессон создал коллективный портрет мира. Может быть, это не сразу понятно. Знаешь, конечно, что жил в ХХ веке такой знаменитый фотограф, и он ловил мгновение лучше многих. Но чтобы ухватить сразу всё? Чтобы почувствовать это, надо погрузиться в мир фотографий Картье-Брессона с головой. Ближайшим от Пскова местом, где удалось это сделать, оказался Хельсинки, Центральный художественный музей Финляндии Ateneum на площади Раутатиентори. Для фотографий французского фотографа был отведён весь второй этаж музея.

Пекин, 1948.

Вначале разглядываешь каждый сантиметр каждой фотографии. Анализируешь. Ищешь и неизбежно находишь символы, рифмы, ритм… Но постепенно разум отступает и охватывают чувства. Коллективный портрет мира. Ни больше ни меньше. Италия, Китай, СССР, Испания, США, Индия, Мексика, Германия, Югославия, Индонезия, Япония, Франция…

Когда говорят о Картье-Брессоне, часто вспоминают фамилии тех, кого он фотографировал: Сальвадора Дали, Джона Кеннеди, Мэрилин Монро, Леонарда Бернстайна, Альбера Камю, Ирен и Фредерика Жолио-Кюри… В залах финского музея Ateneum тоже множество фотографий знаменитостей, запечатлённых Картье-Брессоном: Анри Матисс, Жан Ренуар, Жан-Поль Сартр, Уильям Фолкнер, Махатма Ганди, Эзра Паунд, Пабло Пикассо, Трумен Капоте … Но не они здесь главные. Главные здесь – улицы и берега и то, что на них происходит. Безымянные играющие дети, безымянные прохожие, безымянные посетители уличных кафе, безымянные военные и проститутки… Точнее, они были для нас неведомыми и безымянными до тех пор, пока мы их не увидели. Теперь у них у всех одна общая фамилия: Картье-Брессон. У китайского торговца, у деревенской бабы из Сибири, у маленького армянского мальчика, у бездомного из Манхеттена и детей, играющих возле Берлинской стены, фамилия теперь одна.

США, Нью-Джерси, 1975.

Картье-Брессон, всю долгую, почти столетнюю жизнь занимавшийся фотографией, говорил, что фотография его не интересует. И никакого парадокса в этом нет.

Картье-Брессон жадно интересовался жизнью и поэтому ловил её на лету. Сподручнее всего ловить её можно было с помощью фотоаппарата.

Лондон, коронация Георга IV, 1937.

Сейчас бы не каждое СМИ решилось опубликовать то, что публиковал в 30-80-е годы ХХ века Картье-Брессон. Большинство из тех, кто попал к нему в кадр, вообще не знали о том, что их снимают. Фотограф ловил мгновение своей маленькой камерой незаметно.

Его Leica лежит на витрине под стеклом. Размером она с консервную банку. Да и выглядит она как вскрытая консервная банка. Фотограф к тому же часто обматывал её чёрной изолентой, скрывая в целях конспирации блестящие металлические части. Фотоаппарат Leica легко было спрятать в карман и выхватить в нужный момент.

Испания, Мадрид, 1933.

Но тайно снимать – это даже не полдела. Главное – оказаться в нужный момент в нужном месте. Погрузиться в пучину.

У Анри Картье-Брессона сногсшибательная биография. Он три года провёл в нацистском плену. Трижды пытался бежать. Воевал в движении Сопротивления. Но можно сказать, что все его фотографии тоже были сопротивлением. Сопротивлением бесчувствию.

Изображение Ленина на фасаде Зимнего дворца по случаю 9 Мая, Ленинград, 1973.

В фотографиях Картье-Брессона есть одна особенность. Большинство событий, которые он фиксировал, это что-то будничное. Разговор двух пожилых дам на улице. Пляжная сценка. Спящий на асфальте бездомный. Детская игра в индейцев. Проезжающий велосипедист. Прохожие под дождём.

До тех пор, пока на эту улицу (стадион, кафе, пляж, тюрьму) не пришёл Картье-Брессон, всё это действительно казалось обыденным. А потом вдруг превратилось в нечто очень важное. Самое важное.

Англия, 1955.

Некоторые фотографии, сделанные в Африке и Азии, выглядят как библейские иллюстрации. Как будто Картье-Брессон слетал ненадолго в Иерусалим двухтысячной давности, а потом опубликовал это в New York Magazine или Life.

«Работа в лаборатории или в студии у меня вызывает тошноту, - рассказывал Анри Картье-Брессон. - Ненавижу манипулировать — ни во время съемки, ни после, в тёмной комнате. Хороший глаз всегда заметит такие манипуляции... Единственный момент творчества — это одна двадцать пятая доля секунды, когда щёлкает затвор, в камере мелькает свет и движение останавливается».

Армения. Гости в деревне на озере Севан, 1972.

Многие фотографии Картье-Брессона объединяет ожидание. Люди на его фотографиях постоянно чего-то ждут. Всматриваются вдаль или погружаются в себя. Но в них обычно теплится надежда. Правда, иногда вместо неё возникает какая-то обречённость. Или отчаяние. Это как раз и делает работы Картье-Брессона коллективным портретом мира, в котором находится место всему – радости, подлости, любви, ненависти, отчаянию, страданию.

Люди на фотографиях Картье-Брессона опускаются и поднимаются. Взлетают и падают. Иногда они летят. Летят уже много десятилетий и не упадут никогда.

Алексей СЕМЁНОВ